Максин Чан - Восьмая личность

«Это голосовая почта доктора Мохсина Пателя. К сожалению, я не могу…»

Я отсоединяюсь и беру свой блокнот:

Алекса Ву. 7 декабря.

Сегодня вечером у меня была Долли. Пришла раньше времени, была дезорганизована и диссоциирована. У нее на запястьях ссадины. Она утверждает, будто не знает, что случилось. По мере исчезания защиты переключение между личностями происходит чаще, свидетельствуя о том, что в ее жизни есть большой риск — в частности, потому, что она плохо помнит о том, что было, когда она отключалась. Надо бы подумать о когнитивной реструктуризации, чтобы помочь памяти — безопасность Алексы не обеспечена, если она не может вспомнить свои действия.

Подозреваю, кто-то из Стаи знает, почему она пропустила последний сеанс и что случилось с ее запястьями. Однако доверие, как мне кажется, остается большой проблемой. Много секретов. Обсудить с Мохсином расширение регрессии и возможность вмешательства. Нужно ли мне побывать в «Электре» и понять, во что ее втянули?

Интересно, говорит ли она мне правду? Или она повредила запястья сама?

На память приходят слова Мохсина:

«Пациенты с диссоциативным расстройством личности не откровенны, при неправильных условиях они опасны».

Я откладываю блокнот и включаю чайник. Он закипает целую вечность. Мне кажется, что время замедлилось. И замедлился я сам.

Я жду.

Кто она? Что она скрывает? Чего боится?

Я вожу пальцами по позвоночнику в районе талии до тех пор, пока чайник не закипает. Я наливаю воду и опять жду. Терпение, говорю я себе. Она не готова. Страх мешает ей впустить меня в ее сознание и вмешаться в работу Гнезда. Но все получится.

Ведь всегда получалось?

Гостиная вся искрится.

— Та-дам! — восклицает Анна.

Елка украшена винно-красными и золотыми игрушками, огоньки гирлянды мигают, словно прячут тайну.

«Красотаааа», — восхищается Долли, когда я тянусь вверх, чтобы надеть шпиль. Она держит палочку с пятиконечной звездой, на спине — крылья из мишуры.

— Я хочу, чтобы ты сегодня вечером сделала над собой усилие, — говорит Анна, вытирая ладони о фартук. — А если ты будешь в настроении присоединиться к нам — скажи им, чтобы и они сделали над собой усилие.

— Ничего не могу обещать, — говорю я, расправляя юбку под елкой, — но мы постараемся.

Анна теребит подол фартука с вышитым на нем крестиком остролистом.

— Постарайтесь, — говорит она, — потому что он мне и в самом деле нравится.

Рей, как я выяснила, работает по телевизорам. В том смысле, что он их продает: высокотехнологичные и сложные системы с объемным звуком. Вероятно, они с Анной познакомились на обеде. Случайная встреча в лифте для персонала, которая побудила Рея на следующий день прийти за флаконом приторных духов якобы для своей «тетушки».

«Я знаю один классный итальянский ресторанчик, — сказал он, топчась на месте, — и хотел бы узнать, а не согласились бы вы…»

«Да, — с излишним энтузиазмом ответила Анна. — Я бы с удовольствием поужинала с вами».

После этого, рассказывала она мне, в отделе парфюмерии стало чуть-чуть теплее.

О Рее мне известно следующее.

Фамилия: Гомер (как у легендарного автора и как имя у лысого желтого парня. Черт!).

Возраст: 56 лет.

Работает на четвертом этаже, в отделе бытовой техники.

Любит спагетти карбонара.

Недавно расстался с женой (подслушала в телефоне).

Оставляет слюнявые послания, вместо точек ставит сердечки (жуть!).

Детей нет (тоже подслушала в телефоне).

Добрый (сделал мне мегаскидку на новый фотоаппарат).

Анне он нравится.

— Помоги мне на кухне, — говорит Анна.

Я иду за ее покачивающимися бедрами и вхожу в ароматное облако говядины по-веллингтонски и свежего хрена. Печеная картошка и разноцветные овощи, обмазанные медом, покоятся в фольге, а персиковый коблер остывает у открытого окна. Анна вытирает лоб над выщипанными бровями: она весь день измельчала и нарезала, в то время как я валялась в кровати, ради чего Онир сказалась больной, сославшись на простуду. Предпочитая не признавать правду о моих запястьях, я солгала, будто у меня температура.

«Возьми отгул, — сказал Джек между довольными причмокиваниями, я слышала на заднем фоне шуршание пакета. — Приходи в понедельник».

«Ладно, спасибо, — сказала я, кашляя, — до понедельника».

— Помешай хрен, — инструктирует меня Анна, указывая пальцем со свежим французским маникюром на сковороду.

Натянув рукава так, чтобы они закрывали запястья, я мешаю. У меня нет желания признаваться себе или Анне в жутких событиях выходных.