Максин Чан - Восьмая личность

«Успокойся, — говорит Онир, — у тебя впереди вся ночь».

На ветках деревьев закреплены гирлянды, и кажется, будто в них застряли звезды с упавшего неба.

«Ах, какая красота», — восхищается Долли.

Все это напоминает мне историю о цыпленке Цыпе — сказку, которую мама читала мне по вечерам, подсвечивая себе фонариком и на разные голоса изображая квохчущую компанию, которая твердо верила в то, что миру наступает конец. Моим любимым героем всегда были гусенок Лузи и индюшонок Люрки.

— Привет! — кричит Элла, разрушая воспоминание.

— Привет! — отвечают ей две девицы.

Я тут же их узнаю — они члены моей воображаемой девичьей поп-группы, загорелые, в облегающих джинсах. Наверное, говорю я себе, они сегодня работают. Я вижу, что у одной из них груди стали значительно больше, чем в нашу прошлую встречу.

«Где она их раздобыла?» — спрашивает Онир.

«Вероятнее всего, у Навида», — со смешком отвечает Раннер.

«Ханжа, — говорит Долли, у нее глаза величиной с блюдца. — Они огромные!»

«Умолкни, Долли! — строго говорит Онир. — Быстро назад, пора спать».

«Нет! — кричит Долли. — Хватит командовать мной!»

Онир дергает Долли за руку, утягивая ее обратно в Гнездо.

«Пошли, — говорит она, — я почитаю тебе сказку, а завтра позволю все утро провести в Теле. Ведь правда, Алекса?»

Я поднимаю голову.

«Конечно», — соглашаюсь я. Все ради спокойствия. Кажется, это срабатывает: Долли, подгоняемая Онир, идет внутрь и забирается в Гнездо.

— Ты в порядке? — спрашивает Элла.

— Да, только немного шумно, — говорю я, похлопывая себя по голове.

— Ты приняла лекарства?

— Половину, — отвечаю я. — С выпивкой они не полезны.

— Ясно. И с «косяком».

Члены нашей поп-группы присоединяются к нам. У каждой на ладони по серебряному подносу.

— Эй, как дела? — спрашивает симпатичная и, не дожидаясь ответа, добавляет: — Коктейль?

— Естественно, — отвечает Элла, берет два стакана и больший передает мне.

— А ты, кстати, классно выглядишь, — говорит девица, выправляя поднос на руке. — Мне нравятся твои волосы.

— Спасибо. — Элла, сияя, разглаживает острые концы своего «боба», волосы у нее гладкие, как свежая нефть. — Пауло.

Девицы переглядываются, и я вдруг чувствую себя незваным гостем, аутсайдером. Их мир подвергает остракизму таких простых и плоскогрудых девиц, как я. Я отворачиваюсь и глажу свои ухоженные волосы, предполагаю, что Пауло — парикмахер, к которому они все ходят. Его фен способен превратить самую обычную стрижку в роскошные локоны.

— Он такой классный, правда? Жаль, что он гей, да? — говорит большегрудая.

— Ага, — соглашается Элла, не обратив внимания на тот факт, что я выключена из этого разговора, что к моим волосам не прикасались как минимум полгода.

Я опускаю взгляд на свои груди и распрямляю спину, чтобы они не производили столь уж жалкое и мрачное впечатление. Раннер пихает меня в ребра:

«Хватит выпячивать сиськи, как извращенка. У тебя там всего достаточно для всех нас!»

Мы с Эллой пробираемся к бару, возле которого ждет еще одна пара девиц с подносами. У этих девиц тело оголено значительно меньше, а каблуки пониже. Одна из них кокетливо подмигивает Шону, но тут видит меня и поворачивается к своей подруге. Я стараюсь не показывать свои ревность и неуверенность, хотя беру на заметку, что нужно внести ее в мою маленькую книжечку, где собраны девицы, которым нельзя доверять.

— Привет, детка, — говорит Шон, целуя меня в губы, — классно выглядишь. Выпьешь?

— Сделай свой потрясающий розовый джин-слинг, — просит Элла и, подпрыгнув, перегибается через стойку и целует Шона в щеку, — тот, что мы на днях пили в клубе.

Он улыбается. Выливает из шейкера готовый напиток.

— Я скучал по тебе, — говорит он.

У меня перехватывает дыхание, я раздуваюсь от гордости. У меня начинают гореть щеки.

— Я тоже скучала, — говорю я и вижу Навида, Кесси, рыжеволосую и Сильви по другую сторону от бара.

Я наклоняюсь к нему:

— Что они здесь делают?

— Приглашены все. — Он пожимает плечами. — Двери открыты всем.

Он разливает напитки, а Элла пристально смотрит на меня. Навид снимает пиджак и остается в приталенной рубашке с закатанными рукавами. По стройности его тело соперничает с телом Шона.

Он вешает темный льняной пиджак на ротанговый стул и садится, раздвинув ноги. Кесси присоединяется к нему, за ней следуют сестрички «Софти», в облегающих платьях «песочные часы» — они будто бы облиты ртутью. Навид буравит взглядом Эллу и подзывает ее к себе.