Максин Чан - Восьмая личность

Сильви сжимает мою руку.

— Как бы то ни было, я рада познакомиться с тобой, — говорит она, замечая, что Джейн медленно идет к нам. — Увидимся.

«Надеюсь на это, но кто знает», — говорю я себе.

В душе снова поднимаются знакомые сомнения. Несмотря на мое горячее желание дружить с кем-то, перспектива этого видится мне тоскливой.

«А как же Элла?» — спрашивает Онир.

«Поживем — увидим, — отвечаю я. — Теперь у нас с ней разные желания».

Я поворачиваюсь и взглядом ищу Эллу. Она разговаривает с Эми. Обе смеются и обнимаются, обе держатся очень непринужденно. После этого Элла приходит ко мне на танцпол.

Она приближается вплотную, улыбается и шепчет:

— Вот, возьми.

Я опускаю взгляд на ее руку.

— Это Э, — говорит она. — Не беспокойся, я одну уже приняла. Класс. Каменный век, но здорово.

Чувственные взгляды, разгоряченные тела, раскачивающиеся в такт музыке, и Шон, вдруг оказавшийся в одиночестве, убеждают меня в том, что это хорошая идея, и я кладу таблетку на язык и проглатываю ее. Мое тело тут же наполняет восторг. Я жду кайфа.

Аннабелы нигде не видно. Я оглядываю комнату, предполагая, что я сейчас в том же состоянии, что была она. У меня возникает настоятельное желание поделиться своим кайфом, как это сделала она. Люди вокруг меня в трансе и расслаблены.

— Кто тебе это дал? — спрашиваю я.

— Навид, — улыбается Элла.

Шон пробирается ко мне через раскачивающиеся тела. Аромат духов усиливает мою напитанную Э любовь ко всем и ко всему. Ничего не имеет значения, только этот момент в настоящем.

Я не спускаю с Шона глаз. Я жду, когда химический кайф овладеет мною, и мечтаю, чтобы это произошло быстро. Я жду, когда я воспарю и освобожусь. Ничто не освобождает меня лучше, чем музыка, думаю я. Бит проникает в самую душу. Шелковистые голоса возбуждают.

Сильнее.

Сильнее.

Сильнее.

Шон берет меня за руку, позади него Элла. Он как в сэндвиче, только это клише. Шон поворачивается и кивает, вероятно, как я решаю, чтобы Элла не чувствовала себя брошенной. Потом он смотрит на меня и придвигается поближе. Я чувствую запах его лосьона после бритья, обнимаю его за шею и повисаю на нем как ожерелье. Сознание, что он может попользоваться всем моим телом, вызывает во мне сладостный трепет.

Дышать.

Какое же это наслаждение — быть мной, танцевать!

Любимой. Свободной.

Выше.

Еще выше.

Еще.

Спальня Шона именно такая, какая и должна быть у двадцативосьмилетнего парня. Винил. Акустическая система. Динамики «Маршалл». Коллекция курительниц и целебных камней — я им сразу не доверяю, хотя, хорошо зная его, воспринимаю их как попытку прикоснуться к потустороннему. У стены огромного размера кровать с хлопчатобумажным бельем и изголовьем из поддельной кожи. В изножье кровати стоит сундук, а на нем лежит сложенное одеяло.

Мы заходим втроем. Все под кайфом. У Шона за ухом свежий «косяк». Мы с хохотом валимся на кровать. Шон вынимает из-за уха «косяк», прикуривает, делает глубокую затяжку и передает его по кругу. После третьего раза я понимаю, что я под завязку. Элла тоже. Мы все начинаем смеяться. Мы знаем, к чему это ведет.

«Расслабься», — неожиданно говорит Онир, присоединяясь к нам.

Я чувствую руку Шона на своем бедре, поворачиваюсь и вижу, что он гладит бедро Эллы, — и меня тянет к ней, это желание инстинктивно. Я ищу ее губы. Мы целуемся. Наши губы — как бутоны, открытые и нежные. С привкусом выпитого джина. Вскоре я признаю, что ревности нет. То, что мы делим с ней Шона, кажется самым естественным на свете.

Шон наблюдает за нами. Раннер забирается в Гнездо.

«Хватит с меня, — говорит она. — Увидимся утром».

Шон ласково заправляет прядь моих волос за ухо, пальцами касается моей шеи. Гладит.

Я через голову стягиваю топ, расстегиваю блузку Эллы и снимаю с нее бюстгальтер. Теперь мы обе голые.

Я смеюсь, наверное, как мне кажется, от смущения. Шон шлепает меня по попе, а Элла прижимает свою ладонь к моей. Моя застенчивость угасает, как песня вдали. Сначала язык Шона принимается путешествовать от моих губ к губам Эллы и обратно, но потом он спускается вниз, к моим соскам. Шон мгновенно возбуждается, задирает свою майку и расстегивает брюки.

Я медленно склоняюсь над пьяной Эллой.

— Трахай меня, — шепчет мой Здравый смысл, глядя на меня затуманенным взглядом.

После всего я принимаю душ. Мой кайф истощился.

Слегка подрагивающими руками я открываю шкафчик, забитый кремами для и после бритья. Я прислушиваюсь, не раздастся ли из-за двери какое-нибудь упоминание моего имени, но там тишина, и я успокаиваюсь.