Максин Чан - Восьмая личность

Аннабела притягивает меня к себе.

— Только никому не говори, — шепчет она, хихикая, — но я все равно буду работать в другом клубе. В Сохо. Вот тогда он у меня попляшет.

— Но…

— Он думает, будто может управлять мной, как какой-то безвольной куклой. Эми знает, она говорила мне не делать этого. Но мне трижды плевать. — Она покачивается. — Дальше он заставит нас заниматься проституцией и сниматься в порнухе.

— Серьезно?

— Серьезно.

Она придвигается еще ближе.

— А он и в самом деле милый, мой новый босс. Русский. — Она соображает, что от таблетки у нее развязался язык, и поднимает палец с красным маникюром. — Я в туалет, — говорит она, — вернусь через минуту.

Я танцую и оглядываюсь по сторонам. У бара я вижу Сильви. Она наблюдает за мной. Она улыбается, одергивает блестящее платье и идет ко мне.

— Привет, — говорит она. — Я Сильви.

— Привет.

Она резко выдыхает и сникает.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами:

— Вроде того. А ты?

— Мне была неприятна та сцена с Навидом и близнецами, — говорю я.

— Мне тоже.

— Хочешь выпить?

— Нет, мне хватит, — отвечает она, прикрывая стакан ладонью.

Мы продолжаем танцевать в неловком молчании.

— Как я понимаю, мы девушки со стороны, — улыбаюсь я, ловя ее взгляд. — Которые смотрят на все издали.

Сильви корчит рожицу.

— Наверное, — говорит она, поводя плечом. — Вы с Шоном встречаетесь? — спрашивает она.

Я киваю:

— Я его девушка.

Снова молчание.

«Господи, разговаривать с ней — все равно что драть зубы», — ворчит Раннер.

— Мне нравится твое платье, — говорю я.

— Взяла поносить, — говорит она, кивая на рыжеволосую. — Джейн нравится, что я при параде, когда мы выходим в свет.

Джейн? Просто Джейн? Имя диссонирует, не совпадает с образом, сложившимся в моем распаленном мозгу. Обычность имени, данного при рождении этому созданию с огненными волосами, выглядит неправильной, примерно так же, как толстая балерина или безвредный сутенер.

— А как вы познакомились? — спрашиваю я.

— Мы давно знаем друг друга. Со школы.

— Здорово.

— Я для нее не конкурент. В отличие от некоторых девчонок в «Электре», — говорит она, многозначительно округляя глаза и оглядывая комнату.

— О.

— Не сочувствуй мне. Мне так нравится, — говорит она. — Так было всегда. Зато между нами нет фальши. Мы знаем место каждой.

— Звучит как-то уж больно по-деловому.

— Уж лучше так, чем страдать. Многие из моих подруг притворялись теми, кем они не были. И она мне дорога. Я забочусь о том, чтобы ей не причинили боль. Под напускной бравадой очень добрый и немного наивный человек. Я иногда сомневаюсь, что она сумеет сделать правильный выбор. — Сильви смотрит мне прямо в глаза: — Потому что не все девчонки держатся друг за друга.

Я откашливаюсь, Стая распушает перья.

«Так я и поверила», — зло бросает Раннер.

Я вспоминаю, с какой болезненной настороженностью воспринимала присутствие полураздетых одноклассниц в раздевалке после школьного урока физкультуры, как велико было мое желание быть одной из них, с той же легкостью болтать о чем угодно. Но я не доверяла им и боялась сближения, и это заставляло меня, угрюмую и зараженную сомнением, бежать прочь, как убегает таракан. Как же я мечтала о подруге. О человеке, с которым можно было бы тусоваться, ходить в кино, обмениваться нарядами и делиться секретами. О подруге, которая одарила бы меня подростковой любовью и весельем. В те времена я просто изнывала без подруги.

Одна девочка — имени я ее не помню, потому что, вероятно, она причинила мне слишком много боли, — была моей подругой целых три недели. Она была новенькой, мистер Стэк представил ее классу и велел нам принять ее в коллектив и помочь войти в курс дела. Я с радостью ухватилась за этот шанс. Потенциальная подруга, подумала я. Новенькая, не отравленная жестокими сплетнями и всеобщей тягой к травле. Человек, не знающий о моем неумении строить отношения, о моем недоверии, о разъедающих меня, как язва — желудок, неуверенности и сомнениях. Я показала новенькой, где расположен школьный буфет, где стоянка для велосипедов, где раздевалки; рассказала, каких учителей стоит опасаться, каких мальчишек избегать, в какое время идти в буфет, чтобы успеть получить свежий заварной крем. Мы вместе ходили домой, вместе обедали, один раз даже вместе пошли в кино на «Лев, ведьма и шкаф». А потом она исчезла. Пуф! Вот так, не сказав ни слова. Ходили слухи, что вернулся ее отец и увез новенькую с матерью туда, откуда они приехали. Я все силы прилагала к тому, чтобы мое сознание не воспринимало это событие как нечто важное. Но мой желудок с моей воображаемой язвой ощущал все это иначе.