Максин Чан - Восьмая личность

«Сейчас не время для сантиментов, — говорит Раннер. — Хочешь ненадолго передать все мне?»

«Нет, — отвечаю я. — Со мной все хорошо. Я отлично себя чувствую».

— Туда! — кричит Джек, указывая куда-то, и я мчусь туда.

Группа медсестер держит транспарант, сделанный из больничных простыней. Мы спешим к ним, щелк, Джек неожиданно припадает на колено, чтобы сделать панорамный снимок соединенных рук. Я присоединяюсь к нему. Скандирование становится все громче.

— Как же здорово, — говорю я.

Джек улыбается и указывает на мою грудь.

— Это чувство вон там никогда не уходит, — говорит он. — Начни ратовать за что-то стоящее, и ты уже никогда не поведешься на дерьмо, которое ничего не значит.

— Вы назначали дополнительный сеанс Алексе Ву? — спрашивает у меня сестра из регистратуры.

— Нет, — отвечаю я. — Я зашел, чтобы забрать кое-какие бумаги — они понадобятся мне сегодня на встрече с членами правления.

— Ну а она здесь.

— Сейчас проверю, — говорю я, открывая ежедневник. Память тут же бросает мне вызов. — Нет, — повторяю я, — в ежедневнике ничего нет. После обеда Шарлотта, потом Эмма. В четыре у нас собрание группы, а в шесть встреча с членами правления.

— Что мне делать? Она в комнате ожидания.

Я смотрю на часы — восемь утра.

— Пойду поговорю с ней, — отвечаю я.

Щелк.

Я продолжаю сомневаться, хотя и сверился со своим ежедневником и знаю, что по пятницам мы не проводим сеансы из-за моих собраний анонимных алкоголиков. Я неожиданно с удивлением для себя обнаруживаю, что не доверяю самому себе — а правильно ли я составил расписание? Озадаченный таким поворотом, я понимаю, что мой контрперенос оказался шатким и неопределенным.

Я снова сверяюсь с ежедневником, провожу пальцем по списку сегодняшних пациентов и встреч. Все правильно, уверяю я себя. Сегодня пятница. Алекса приходит по вторникам и четвергам. В восемь утра. Я не ошибся.

Она сидит и ждет. При виде меня она встает.

— Здравствуй, Алекса.

Она делает шаг назад.

— Я сделала что-то не так? — Ее голос звучит сдавленно и тихо.

— Не так? Конечно нет.

— Ваша регистраторша сказала, что я перепутала время.

Я замечаю, что ее ступни повернуты внутрь. Она оттягивает вниз рукава свитера, чтобы скрыть кулаки. Поверх свитера надета потертая джинсовая куртка. Алекса вдруг переводит взгляд на стойку регистратуры.

— Все в порядке, — говорю я. — Посиди минутку.

— Я предпочитаю постоять, — быстро говорит она.

— Боюсь, мне скоро придется уйти, — поясняю я.

— Уйти?

— Да.

— Значит, я и вправду перепутала время?

— Сегодня пятница, — мягко говорю я. — Мы встречаемся по вторникам и четвергам. Ты забыла?

Она кивает, но я не уверен, что она поверила мне.

— Я могу подождать вас здесь? — спрашивает она.

— Боюсь, нет.

— Почему?

— Сейчас у меня встреча, а потом до конца дня прием пациентов. — Я пытаюсь успокоить ее улыбкой.

— Значит, для меня совсем не найдется времени?

Она принимается нервно обгрызать заусеницы.

— К сожалению, нет.

Она подается вперед, прижимая кулачки к груди.

Я смотрю на часы на стене, помня о том, что мне нужно закончить свои записи и уходить. Я очень надеюсь, что эта ситуация не перерастет в проблему. Я поворачиваюсь к регистратуре. Медсестра за стойкой многозначительно постукивает по своим часикам и улыбается.

— Извини, Алекса, — говорю я. — Увидимся на следующей неделе, во вторник. Ладно?

Она не двигается. Застыла как вкопанная. Я вижу, что ее кулаки разжимаются и сжимаются. Она пытается сделать вдох, поднимает на меня глаза. Внезапно все ее тело дергается. Она быстрым шагом идет ко мне.

— Что ж, спасибочки, черт побери! — кричит она и тычет мне пальцем в лицо.

Я ошарашенно пячусь.

— Бесполезный кусок дерьма.

Я потрясен до глубины души.

Она гадко ухмыляется. Поворачивается и идет прочь.

«Идиотка», — презрительно кричат Паскуды.

«Я не идиотка, — кричит в ответ Долли, — и хватит обзываться».

Алекса, эта чертова спящая красавица, все еще в отключке, поэтому я вмешиваюсь и силой прогоняю Паскуд.

«Долли, почему ты меня не разбудила? Ты не должна выходить одна, это опасно. Ты знаешь это».

«Я просто подумала, что вам всем надо отдохнуть. Не сердись, Раннер».

«Я не сержусь, я разочарована. Ты должна была разбудить меня. Не очень-то приятно проснуться и обнаружить себя в той дыре лицом к лицу с каким-то мужиком».