Хелен Монкс Тахар - Драгоценная ты

— Нет, я не буду. Спасибо, правда не хочется.

— Слушай, почему нельзя чуть-чуть? Не знаю, что у вас происходит, но вижу — ты страдаешь. Не будь к себе слишком строг. Завтра снова сядешь на безалкогольную диету. Давай я налью, а дальше сам решай.

Мы немного поговорили, потом он забрал у меня мясо и пошел на кухню мариновать. К вину он еще не притронулся, однако взял его с собой — добавить в соус для нежности.

Вернулся мрачный как туча и с пустым бокалом.

Не глядя на меня, снова наполнил его до краев. Жадно выпил, запрокинув голову и прикрыв веки. И все его тело на глазах стало расслабляться — погружаться в привычное тепло: вино и я — мы согревали его долгие годы.

Он постоял, зажмурившись, потом посмотрел прямо на меня — в серых глазах промелькнул знакомый хмельной огонек. Мой Иэн. Я еще могу его вернуть. Все шло по плану.

— Ну его к черту! Почему бы не поужинать по-человечески? Правда, Кэти?

— Конечно.

И я подлила ему еще.

Когда мы выпили почти две бутылки и расправились с жирной бараниной, которую я купила по дороге в дешевой мясной лавке, я достала кокаин.

— Не сердись, — попросила я и начала рассыпать аккуратные ровные полоски.

— Что ты надумала?!

— Ну, знаешь, у меня осталось много — с того раза, помнишь? Почему бы не оторваться по полной?

Он мрачно рассмеялся, покачал головой и взял свернутую в трубочку купюру, которую я ему протягивала. Я не сомневалась, что в душе он счастлив. Как иначе, когда рядом родной человек и нужные ему вещи: море риохи, чтобы утопить печаль, шмат дешевого мяса, чтобы жарить-парить в свое удовольствие, и достаточно кокаина — можно не волноваться, что не хватит.

Ну же, Иэн! Пошли все к черту!

Мы вспомнили наш первый секс. И последний. Я хотела с ним переспать. Тогда он вернулся бы ко мне. Я бы дала ему понять, чего он себя лишает. Потом мы вместе выгнали бы тебя из нашего дома. Он бы встал на мою сторону — обязательно! — тем более теперь, когда ты выставила его из собственной (из нашей общей квартиры).

— Хотя у нас всегда были свободные отношения, ты для меня единственный. Ты — лучший. Так, как с тобой, не бывает! Так, как у нас, не бывает, правда?

Я потянулась к молнии на его джинсах.

— Нет, Кэти, прости, не могу. Мы с тобой… у нас все слишком сложно…

— Нет, неправда!

— Правда! Все кончено! И я люблю ее…

— Она, между прочим, тебя выгнала! Иэн, неужели ты правда готов навсегда со мной расстаться?

— Да. Прости… Правда все кончено. Слишком сложно…

— Перестань это повторять! — закричала я.

Не надо было повышать голос. Я потеряла самообладание, и теперь он сможет взять контроль над ситуацией. Кажется, мне не удастся выполнить задуманное.

— Не перестану! Знаешь, в чем основная проблема? В тебе! Ты конченый человек, Кэтрин! Я теперь понял! Конченый! — У него заплетался язык, слова давались ему с трудом. — И сегодня пришла тащить меня обратно на дно. А я, дурак, повелся! Опять! Слушай, я не могу. Не хочу так больше жить.

— Ты несправедлив! Свинство с твоей стороны припоминать мне болезнь! Ты мстишь мне за депрессию?

— Нет, я никогда бы не стал.

— Что тогда? Иэн, за что ты так со мной? Почему взял и бросил после всего, что мы вместе пережили?

— Не могу. Пожалуйста, давай не будем…

— Иэн!

Он сделал огромный глоток.

— Ты уверена? Нелегко будет выслушать. Я и сказать-то не могу…

— О чем ты?

— Рукопись. Первый роман. Я прочел. — Он сделал еще глоток и внимательно смотрел, ожидая реакции. Реакции не последовало. — Я нашел и прочитал. Ты мне никогда не показывала… Это ведь не художественный вымысел, Кэти?

— Понятно. Вот что ты тогда делал с моим компьютером! Зачем ты вообще это читал? Ранние пробы пера. Двадцатилетней давности. Выдумки. Зачем тебе понадобились мои тексты?

— Я снова загорелся, захотел писать. И подумал — если напомнить, на что ты способна, ты тоже начнешь. Самое печальное, я и сам не знал, на что именно ты способна…

— О чем ты?

— Не волнуйся, я никому не скажу… Сохраню тайну.

— Иэн, нет никакой тайны. История вымышленная. Просто у меня было тяжелое детство.

— Я обещаю никому не говорить, только ты меня не примешивай, пожалуйста. Я хочу поправиться. Ради нашего будущего.

— Нашего будущего?

Он и я вместе? Сердце забилось сильней от радости и облегчения.

— Я имел в виду Лили… — Сердце снова упало. — Не хочу распространяться, но я знаю — у нас с ней есть будущее. Я должен думать наперед.

— Ваше будущее… — повторила я, разглядывая свои руки.