Лидия Канг - Невозможная девушка

– А ты никогда не думала, что ты – тоже наследница Каттеров и, по сути, ее соперница?

– Ой, не смеши! Им ничего не стоит исключить меня из числа наследников. Хотя, скорее всего, они это сделали еще до моего рождения.

– Бывает, что документы составлены таким образом, что… некоторые пункты в них не подлежат изменению. В семьях с длинной родословной это не редкость, а род Каттеров берет свое начало еще с английской знати. Если ты старше нее, Сюзетт ничего не получит. Ведь она родилась позже, правильно я помню?

– Всего на несколько месяцев. Знаешь, а ведь мне это никогда не приходило в голову, – призналась Кора, – как и многое другое. Прости меня, ладно?

– Перестань. Я сам виноват – надо было запереть дверь. Но откуда же мне было знать, что может выйти такой конфуз?

Они оба рассмеялись, и у Коры на душе немного полегчало.

– Я постараюсь выяснить у Дункана, что он задумал, – пообещал Александр. – Теодору Флинту ты об этом уже рассказала?

Кора разглядывала порез на ридикюле.

– Я не уверена, что мы с ним еще увидимся, – сказала она.

– Ну и хорошо. Чем меньше он о тебе знает, тем лучше. Я бы на твоем месте не стал ему доверять. Помни, что он тоже охотится за телами.

Кора хотела было возразить ему, но не нашла никаких аргументов. Пора было идти домой. Она поднялась со стула и поняла, что ужасно измотана. Усталость разлилась по ее телу, она едва передвигала ноги, но разум подсказывал ей, что надо бежать, ведь даже здесь, в студии Александра, она не была в безопасности. Всего двумя этажами выше Фредерик Дункан уже готовился выставить ее бездыханное тело на всеобщее обозрение. От одной мысли об этом ее охватила дрожь.

По пути к двери она случайно задела одну из незаконченных фигур, и закрывающее ее полотно упало на пол. Кора наклонилась, чтобы подобрать его, но, внимательнее взглянув на скульптуру, застыла на месте, не веря своим глазам.

Перед ней была маленькая восковая статуэтка, высотой всего около десяти дюймов. По самому ее центру шла хорошо заметная трещина. Фигура изображала женщину в греческой тунике, с черными локонами, ниспадавшими на голые плечи цвета слоновой кости. Однако в чертах ее лица было, скорее, что-то восточное. Вглядевшись в ее розовые губы и темные, слегка раскосые глаза, Кора узнала в ней… себя.

– Что это? – холодно спросила она.

Александр выхватил полотно у нее из рук и набросил его на треснутую фигуру.

– Я не хотел, чтобы ты ее видела. Дункан попросил меня сделать ее для него. Он заказал несколько скульптур для своей частной коллекции, но я не сразу понял, что именно он…

– Это я? – прошептала Кора.

На лице у Александра было написано страдание.

– Он не сказал об этом напрямую. Но по ходу работы постоянно заставлял что-то изменить. Когда я понял, чего он от меня хочет, я сказал ему, что она раскололась и что начну все заново.

Он взял фигуру, сломал ее пополам и зашвырнул в висевший над огнем котел.

– Вот что я с ней сделаю! Но Дункан все равно от меня не отвяжется. Знаешь, что он мне сказал, когда последний раз был здесь? «Глаза еще не совсем похожи. У нее не такие глаза». Я спросил, кого он имеет в виду, и он рассмеялся: «Одну из твоих родственниц». Это окончательно развеяло все мои сомнения.

– Теперь мне все понятно, – сказала Кора. – Во время сегодняшней встречи он будто бы невзначай упомянул о своей частной коллекции и о том, что заказал тебе несколько скульптур. И видел бы ты, как он на меня смотрит. – Она наблюдала, как плавится ее восковой двойник, превращаясь в бесформенную липкую массу. – Он просто пожирает меня глазами. Что ж, у меня есть покупатели и без него. Не стану больше к нему ходить. И если ты «случайно испортишь» и другие фигуры, тогда, может быть, он наконец оставит эту идею и забудет обо мне.

– Может быть, – согласился Александр, но по его лицу было видно, что он на это даже и не надеялся.

Несколько следующих дней не принесли ничего, кроме беспросветной тоски. Сентябрь подходил к концу, стояла солнечная погода, но Кора никак не решалась выйти из дома. Она пила свой травяной чай по три чашки в день, а Лия все это время не сводила с нее глаз, боясь, что она не выдержит и вот-вот куда-нибудь сбежит. Тем временем тело Джонатана Фуллера ребята выкопали без нее, однако за него не удалось выручить более десяти долларов – случай был слишком банальным: подагра не относится к редким заболеваниям, и умер он, скорее всего, просто от старости. В отсутствие сто́ящих экземпляров парни предлагали пока поработать на кладбище бедняков на Четвертой авеню возле Пятидесятой улицы, но Кора (и, соответственно, Джейкоб) не стала принимать в этом участие, предоставив своей команде полную свободу. Дни проходили один за другим, пока наконец сидеть в четырех стенах стало невыносимо. Раньше Кора почти никогда не оставалась дома на целый день, но в этот раз прошло уже больше недели.