Корен Зайлцкас - Учитель драмы

Естественно, все это идет из детства. Девочкой я всегда пыталась хотя бы немного изменить обстоятельства в свою пользу. Но мы были в постоянном движении. Мы покинули Ирландию и оказались на острове, а потом поехали еще дальше; мы отзывались на такое количество имен, сколько у северян названий для булочек. Выстроить что-то в таких условиях было словно пытаться лопнуть шарик, висящий в воздухе: невозможно. Я могла стараться сколько угодно, но наше движение я остановить не могла. Не могла заставить своего отца стать нормальным человеком или прекратить совершать преступления. Я превратилась в женщину, которая постоянно ранила людей – в том числе мужчин, которых любила, – потому что считала, что ничего из сделанного ею на самом деле на них не повлияет.

Просто чтобы ты знал: я говорю о детстве не для того, чтобы вызвать у тебя сочувствие. Поскольку я раскрыла перед тобой все свои ценные секреты, я больше не рассчитываю их использовать. И не хочу. У меня нет желания показывать свои раны за деньги, как мой отец показывал свои фокусы в баре. Это не туз в рукаве. Они не дают мне преимуществ и не делают меня настолько жалкой, чтобы мне нельзя было отказать. Я просто честно рассказала свою историю. Если ложь говорит не только об отсутствии понимания, но и о нежелании быть понятным, то я хотела бы полностью исключить вторую возможность.

Я хочу, чтобы ты понял, через что я прошла, чтобы потом, если ты решишь, что хочешь жить со мной снова, ты не удивлялся, когда внезапные вспышки воспоминаний будут сбивать меня с ног, словно инсулиновый шок. Вот чем для меня является мое прошлое: неизлечимой болезнью.

Не то чтобы игра в «бедненькую и несчастненькую» когда-то с тобой срабатывала. Веря в лучшее во мне (на самом деле, веря в лучшее во всех), ты всегда умел найти дыры в моей жизненной концепции. Ты говорил, что мои дети, мои браки, даже мои аферы доказывают, что на самом деле я никогда не заботилась только о выживании. И что у меня всегда была дополнительная мотивация, которая хорошо объясняется моим происхождением – некоторая чисто ирландская амбициозность.

Даже несмотря на то что я столько тебя обманывала и так подводила, ты продолжал настаивать, что нужно «настроиться на внутренний рост», и говорил, что выдуманные и воплощенные образы («Марианна», «Грейси», «Трейси») на самом деле отражали то, чего я действительно хотела от жизни.

Я стараюсь, Фрэнсис. Правда. У меня есть работа. Вообще-то даже две.

С девяти до пяти я тружусь ищейкой в детективном агентстве «Бахрам», которое помогло мне с получением грин-карты. Моя официальная должность – «интернет-специалист», хотя на самом деле я что-то вроде «репутационного менеджера». Я не столько «ищу» пропавших людей, сколько пытаюсь помочь им стереть из их цифровой биографии какие-то дискредитирующие факты. У нас есть клиенты, за которыми нужно убрать беспорядок, который они же сами и устроили – это обычно банкиры с Уолл-стрит, которые нанимают «Бахрам» для зачистки информации о своих доходах или текущих судебных разбирательствах из публичного доступа. А есть такие, которые обращаются к нам по своим личным делам – поп-звезды и актрисы с желанием удалить из Сети нелицеприятные слухи или нелестные фотографии. Большую часть прошлого года я занималась тем, что вычищала из интернета фото с выступления Бейонсе в перерыве суперкубка.

Наверное, я нарушу правила конфиденциальности, если скажу, что Энсли Дойл – тоже мой клиент. Я убираю из Сети фото ее дочери, сделанные папарацци. Бесплатно. Если бы не она и Дариус, мне бы пришлось обойтись бесплатным адвокатом, когда меня судили за превышение преподавательских полномочий. Энсли не только появилась на пороге моего дома вместе с высококлассным юристом по уголовным делам, так еще и заставила половину родителей в «Бульваре» письменно за меня поручиться. Когда наступил день суда, у меня на руках было больше пятидесяти писем о том, как хорошо я умела удовлетворять детскую любознательность. Как я позволяла детям быть смелыми и неистовыми. Они писали, что я смогла убедить их детей, что они нечто большее, чем просто бессмысленные, непрактичные, пошлые личности, какими обычно рисуют представителей «золотой молодежи». Мне пришлось поискать в интернете, что такое «золотая молодежь», потому что написано это было по-французски. В общем, вот что я хочу сказать: доступ к большим деньгам (ну, или дружба с их обладателями) позволил мне легко отделаться. Я была хорошо подготовлена к столкновению с системой правосудия, что позволило мне добиться оправдания для Оза и засадить моего отца на девятнадцать лет.