Андерс Рослунд - Именинница

Гренс дал отбой, оборвав дежурного на полуслове. Нужно было сделать еще один срочный звонок.

Итак, теперь из балканской четверки жив только один, Душко Заравич.

Оказавшийся в свое время за решеткой стараниями Хоффмана.

И если это он за хорошие деньги учинил расправу над своими бывшими приятелями, если это ему удалось подкупить кого-то из коллег Гренса, чтобы получить доступ к секретной информации, то в этом случае у него имеются личные мотивы привести в исполнение угрозу в адрес Хоффмана и его семьи. Тогда этому Заравичу известно, что это не кто иной, как Пит Хоффман лишил его возможности проститься с умирающим сыном. И за это Пит Хоффман должен потерять собственных сыновей.

История становилась все более запутанной, и если до сих пор комиссар Гренс оставался на шаг позади своих противников, то теперь получил возможность их опередить. Стать из ведомого ведущим.

Именно с этой целью он выбрал один из немногих номеров в папке быстрого набора.

— Хермансон? Не спишь?

— Ну…

Она поднялась и вышла из спальни. Гренс давно научился угадывать их действия по фоновым звукам. Как Свен, — которому нужно будет позвонить после Хермансон, — заспанный, перекатывается на край кровати и осторожно шаркает из спальни, опасаясь разбудить свою Аниту. А Хермансон, которая живет одна, тяжело опускает ноги на пол и сразу говорит громко, чтобы прочистить горло.

— …я слушаю, Эверт… Ты опять ночью?

— Возьми ручку и бумагу.

Скрипнула дверца шкафа, потом Хермансон вырвала страницу из блокнота. Гренс слышал каждое ее движение и ждал, что вот-вот шаркнет по полу ножка стула.

— Отлично, Хермансон. Пиши: «Регирингсгатан, 79».

— Что-что?

— Еще один мертвец. Два выстрела в голову.

Она писала. Ручка царапала бумагу.

— Еще? Третий?

— Ты немедленно отправляешься туда. И не забудь прислать мне фотографии места преступления на мобильник, договорились? А теперь пиши дальше: «Душко Заравич». Имя пишется через «k», фамилия начинается на «Z».

Хермансон написала.

— Скоро ты поймешь, зачем мне понадобились бумаги из твоего кабинета. Душко Заравича нужно немедленно изолировать — найти и арестовать.

— Арестовать? За что?

— Включи фантазию. Засади его на семьдесят два часа, это ведь не так сложно.

— Но почему?

— Потому, что это он расправился с тремя из балканской четверки. Или же потому, что он следующий. В общем, Хермансон, мне нужно, чтобы он угодил за решетку. Он связывает нам руки.

Судя по звуку, она открыла холодильник.

— А ты, Эверт? Чем ты собираешься заняться в ближайшие часы?

— Я уезжаю.

Хермансон налила в стакан какую-то жидкость — булькающий звук.

— Уезжаешь?

— Да, в один городок в двадцати милях к югу от Стокгольма. Меня не будет в Крунуберге пару часов.

Одна сторона подушки была вышита бисером, — что-то вроде дерева с торчащими в разные стороны ветками отпечаталось на левой щеке Пита.

Он сел. На роскошном диване Гренса удалось хорошо отключиться, хоть и ненадолго. Хоффман чувствовал себя вполне выспавшимся. И где, подумать только! В квартире комиссара, который когда-то выстрелил ему в голову. Жизнь казалась такой незамысловатой в голубых глазах Луизы, но в остальных своих проявлениях становилась все причудливее.

Первый раз он набрал Зофию около трех ночи, когда Гренс ушел на балкон, но быстро опомнился и отменил вызов, пока не пошли сигналы. Второй раз — что-то около пяти, и она успела ответить, прежде чем он дал отбой. И сейчас, когда снова пошли сигналы, Пит почти физически ощутил, как в сердце освобождается место, принадлежащее только ей.

— Разбудил?

— Не знаю, может быть. Никак не получается расслабиться. Но дети спят. Как ты… где ты?

Пит был там, так это, по крайней мере, ощущалось.

— Близко.

Он с ней, лежит, прижавшись к ее теплой коже. И вместе они слушают, как ворочается в постели Хюго, тихо посапывает Расмус и ровно дышит Луиза.

— Еще пара дней, и все закончится. Но сейчас вы должны оставаться в квартире. Никуда не выходите! Запрети мальчикам открывать окна, обещай мне. И, Зо — обними их за меня, и Луизу тоже.

Пит Хоффман поправил подушки, расстелил плед и покрывало из похожей на бархат ткани и отправился бродить по бесконечной квартире. Он просто не мог представить сурового комиссара хозяином всей этой роскоши. В библиотеке остановился. Что-то в этой комнате привлекло его внимание вчера вечером, когда Пит в кресле с книгой в руках ожидал возвращения Гренса.