Андерс Рослунд - Именинница

Хоффман отошел от перил и медленно зашагал по балкону. Когда он остановился, город снова погрузился в молчание. Только одиночные слабые голоса время от времени нарушали тишину.

— Но с Эрмиром Шалой я никогда не сталкивался. Душко Заравич — да… из его бумаг следует, что один из сроков он отсидел в Швеции. Задержаний и допросов было много, но в остальных случаях ему удавалось улизнуть.

— Я допрашивал обоих семнадцать лет назад, — ответил Гренс, — как и тех двоих, что уже мертвы. Все четверо проходили по делу об убийстве четырех членов одной семьи. Мне так и не удалось выяснить, как это было связано с балканской мафией. Это один из немногих случаев, когда я закрыл расследование, так и не наказав убийцу.

— Ты знаешь, Гренс, что такие редко попадаются. Но один из четверки все-таки угодил в тюрьму — Душко Заравич — за нанесение тяжких телесных повреждений при отягчающих обстоятельствах, похищение человека и торговлю наркотиками. Загремел на девять с половиной лет, из которых отсидел от силы шесть. И это я засадил его благодаря своей агентурной работе — то, что не удалось твоей полицейской клике, Гренс. Первые годы Душко сидел в Бункере, при всех строгостях — ни отпусков, ни посетителей. Это тогда заболел и умер его пятилетний сын. Лейкемия, кажется. И Заравича не отпустили с ним проститься. Теперь у меня свои дети, понимаю, что это значит. И я благодарен тебе, Гренс, за то, что мое имя так и не всплыло на суде. Тебе и Вильсону хватило других доказательств.

Гренс выпрямился, и оба мужчины встали плечом к плечу. Два человека, которые подозревали всех, но были вынуждены довериться друг другу.

— Так оно и получается, комиссар, — подытожил Хоффман. — Или Шала и Заравич убийцы, которых деньги заставили забыть о старой дружбе, или в следующий раз мы найдем их с головами, простреленными в двух местах. В любом случае я желал бы держаться от них подальше, когда буду работать в банде. Они связывают мне руки. Поэтому предлагаю тебе их арестовать.

— Арестовать?

— На семьдесят два часа, то есть трое суток. Именно столько ты можешь держать человека за решеткой, не предъявляя доказательств по всей форме.

— Но за что?

— За что хочешь. Придумай что-нибудь. Тебе ведь не впервой или как, Гренс? Как только ты позвонишь мне и скажешь, что запер клетки в Крунуберге, часы затикают, и мы внедримся, я в свою банду, ты в свою. Одновре- менно.

Пит Хоффман вдохнул теплый воздух, любуясь рассветным небом.

— Трое суток, Гренс, потом все будет кончено. Это все время, которым мы располагаем.

Эверт Гренс так и не смог определить, в какой церкви на Кунгсхольмене так красиво били часы. Звуки разносились ветром, — то громкие, то тихие, иногда оглушительные, другой раз похожие на осторожный шепот. В то утро пять отчетливых металлических ударов донеслось до Гренса в коридоре полицейского отделения, таком же пустынном, как и всегда в это время, разве более светлом.

Прошло немало времени, прежде чем Гренс достиг дверей своего кабинета. По пути вернул одну пластиковую папку на плексигласовый стул Хермансон, другая легла на стол Свена возле телефона, и еще две — на столы в каморке, служащей кабинетом для стажеров. И каждый раз, выйдя из очередной комнаты, комиссар делал паузу возле кофейного автомата. В эти часы, прежде чем в отделении появлялись коллеги, ничто не мешало работе мыслей. Гренс любил это время и старался по максимуму его использовать.

Спустя полчаса после его ухода из квартиры Пит Хоффман все еще лежал на одном из купленных Анни роскошных диванов, в комнате, куда хозяин заходил лишь изредка. Внезапное появление Хоффмана изменило планы комиссара на этот день. К главной задаче — поиску девочки, некогда прыгавшей среди мертвецов в опустевшей квартире, добавилось еще две. Во-первых — арестовать двух уроженцев Балканского полуострова, чтобы развязать руки Хоффману. Во-вторых — выяснить, кто из коллег переметнулся на сторону противника, угрожающего семье Хоффмана.

Гренс поставил на стол пустую чашку, достал диск Сив с кипы бумаг на полке и в танце окунулся в музыку шестидесятых, как делал не раз, один и с Анни.

Девочка.

Начать надо с нее. Позвонить немедленно, пока это не сделали другие, с другими планами на малышку.

Гренс оглянулся на присланную по факсу копию следственного запроса семнадцатилетней давности. Шарлотта М. Андерсен, это она заведовала тогда отделом опеки в Сёдерчёпингской коммуне. Чиновница, давшая пятилетней девочке новое имя и новую семью. Она должна знать, где сейчас Зана Лилай.