Андерс Рослунд - Именинница

Когда-то Гренс, следуя служебным инструкциям, сам уничтожил следы своей пятилетней подопечной. Объяснил девочке в убежище для свидетелей, что она должна немедленно покинуть это место, заменившее ей дом. Заодно оставить полицейского Гренса, доставившего ее туда, — своего защитника и единственного взрослого человека, на которого она могла положиться.

Комиссар взглянул на будильник на шатком ночном столике. Четверть пятого — слишком рано для звонка. Придется ждать.

Спустя полчаса он в первый раз набрал номер, принадлежавший, согласно поисковым базам, Шарлотте М. Андерсен с Гамла-Скулгатан в Сёдерчёпинге, но ответа не получил. Подождал до пяти двадцати пяти и позвонил снова.

Она ответила только без пяти шесть.

— Вы с ума сошли? Шести часов нет, а вы звоните восьмой раз. Кто вы? Что вам нужно?

Ее голос звучал устало, озлобленно.

— Меня зовут Эверт Гренс, я комиссар криминальной полиции из Стокгольма, и мне нужна ваша помощь.

— В такое-то время?

— Если хотите, могу перезвонить через пять минут… Потом еще через пять и еще…

Она давно вышла на пенсию, если верить информатору из налогового ведомства. Шарлотта М. Андерсен тяжко вздохнула:

— Ну, так что вам нужно?

— Речь пойдет о Зане Лилай.

Она замолчала. Надолго.

— О маленькой девочке, которой вы дали новое имя. И новую жизнь.

Следующая пауза оказалась еще более продолжительной. Гренс было подумал, что она положила трубку.

— Вы…

— Я здесь.

— И?

— Не понимаю, о ком вы говорите.

— Передо мной подписанные вами документы. Уверен, что подобные решения вам приходилось принимать не каждый день и год. Такое не забывается.

Снова молчание. Гренсу вдруг пришло в голову, что бывшая заведующая отделом опеки ведет себя профессионально. Потому что, признав, что документы подписаны ею, она тем самым указала бы неизвестному собеседнику направление поиска.

— Как вас зовут, вы сказали?

— Эверт Гренс.

— И вы комиссар…

— В полиции округа Сити, Стокгольм.

— Положите трубку и ждите. Я перезвоню.

Спустя семь минут она вышла на него через комму- татор.

— Вы и в самом деле полицейский. Но, видите ли…

— Мне нужно ее новое имя.

— …кто вы такой, не имеет никакого значения. От меня вы ничего не получите. Вы должны понимать…

— Я расследую убийство.

— Поищите по другим каналам.

— Над ней нависла смертельная опасность.

Последняя долгая пауза. Когда голос бывшей заведующей отделом опеки вернулся в трубку, он больше не был ни озлобленным, ни усталым. Холод — единственное, что в нем звучало.

— Вы можете расследовать, что вам угодно. Моя задача состояла не только в том, чтобы дать девочке новое имя и семью, но и обеспечить всему этому полную конфиденциальность. Я связана обязательством никому, никогда и ни при каких обстоятельствах не открывать ее новых персональных данных, и то, что я на пенсии, ничего не меняет. Такие обязательства не имеют срока давности. Хорошего дня, комиссар.

Она положила трубку. Гренс позвонил снова, потом еще и еще…

Бесполезно.

Он уже отчаялся, когда вдруг зазвонил мобильник.

Она передумала!

— Алло… Очень рад, что вы решились… Если сейчас вы дадите мне…

— Гренс? — спросил мужской голос в трубке.

Это была не Шарлотта М. Андерсен.

— Да, это я.

— Это дежурный. Регирингсгатан, 79. Звонок поступил полчаса назад, и мне кажется, вы должны взять и это дело.

— Что за…

— Еще один мертвец. Два пулевых отверстия в голове — в виске и справа во лбу.

Эверт Гренс быстро поднялся из-за стола и, не отрывая мобильника от уха, прошел в кабинет Хермансон.

— Что еще?

— Мужчина лет пятидесяти, спортивного сложения, с пистолетом в наплечной кобуре. Так его описали патрульные. Что еще показательно, во внутреннем кармане пиджака бумажник. Судя по всему, это казнь, расправа, которую убийца даже не пытался выдать за что-то другое. Удостоверяющие личность документы также не тро- нуты.

— Погодите-ка…

Пластиковая папка лежала все там же, на плексигласовом стуле Хермансон. Гренс пролистал, вытащил пару бумаг из середины.

— Имя?.. Хотя дайте мне угадать.

Вот они — снимки тех двоих из балканской четверки, которые до сих пор оставались живы. На тот момент, по крайней мере, когда Гренс и Хоффман беседовали на балконе.

— Душко Заравич? Или Эрмир Шала?

— Эрмир Ш… Откуда вы знаете, Гренс?

— Значит, Шала…

— Да. Патрульные нашли в бумажнике водительские права на это имя. Но как…