Сергей Аникин - Могильный улей

Как только я в нее заполз, то я услышал, как повернулся ключ в замочной скважине. Он повернулся вправо четыре раза, а затем дверь распахнулась. Я прикрыл за собой дверь, но оставил маленькую щелку, чтобы можно было наблюдать. На порог дома зашла она, но в этот раз на ней был совсем другая одежда. Она была в черном кожаном плаще, черных кожаных джинсах, в резиновых сапогах. Причем я прищурился и смог разглядеть, что носы этих сапог были испачканы влажной, сырой глиной. На плече она несла закрытый спальный мешок, и хоть ее взгляда я не видел, потому что на ее голове был надет черный капюшон, я могу сказать, что в мешке был какой-то труп или живой человек. Мешок свисал, как коромысло, с ее плеч. На ее правой ладони была надета окровавленная белая перчатка. Я, прищурившись, углядел, что сгустки свежих капель крови капали с ее пальцев.

Она подошла к стенке, приоткрыла створку шкафа и левой рукой начала что-то нажимать. Как только она набрала код, почему код, спросите вы, ну, потому что, когда она нажимала цифры, я успел уловить слухом тонкие, тихие звуки. И вдруг неожиданно, я не поверил своим глазам, я увидал, как створка шкафа отъехала в сторону, она открылась, как открываются стальные ворота. Она зашла внутрь и, судя по звуку, начала спускаться вниз по лестнице. Ее шаги все утихали. Но не прошло и десяти минут, как я увидел, как она вышла и пошла к автомобилю на улицу. Минуты через три она вернулась обратно в дом и несла точно такой же мешок на плече. Она отнесла его в свою потайную комнату, затем вышла опять на улицу к машине и вошла уже в третий раз с мешком на плече.

Как только она вышла, то дернула створку шкафа вперед, и он на вращающихся шариках внизу прокатился, как катаются на роликах на дороге, и прозвучал щелчок.

Я прикрыл до конца дверь и пополз к своей кровати. Как только я к ней приблизился, мне оставалось залезть на нее, вот это уже было проблемой для меня. Я потянул руки вперед, ухватившись руками за две трубки у изголовья кровати. Затем я потянул все тело вперед, ну как бы подтягиваясь на турнике. Мой живот и мои не подающие надежды ноги повисли в воздухе. Я потянулся еще сильнее, скулы моего лица взбухли, как волдыри после ожогов, на шее натянулись, как стропы, вены, на лбу, висках и затылке появились капли пота, мои глаза безумно метались в глазницах. Но я решил не сдаваться. Я тянул свое тело еще сильнее, и у меня получалось, мой живот оказался уже на матрасе. Осталось только закинуть ноги, перевернуться на спину и накрыться одеялом, а затем притвориться сонным. Я отпустил руки и мгновенно перехватил их, накинув руки по локоть на изголовье кровати. Мои ноги слегка подняло вверх, но затем они опустились вниз. Я сцепил пальцы в замок на изголовье, подтянул свое тело и заполз на кровать. Потом я решил перевернуться на спину. Я очень осторожно начал поворачивать свое тело, и вдруг моя нога слегка поднялась и ударилась об металлический каркас у кровати. И ударилась, как назло, голенью. В мою голову ударили резкие удары. Боль была невыносимой. Все в глазах потемнело. Но я успел ухватить одеяло руками и накинуть на себя сверху. Затем от адской, парализующей мое сознание боли я впал, так сказать, в кому.

Когда я очнулся, то за окном уже были сумерки. И я видел отполированный до кристальной чистоты, похожий на подкову полумесяц. Морозный воздух поступал из отрытой настежь форточки. Я вдыхал свежий воздух, это единственная, на мой взгляд, была радость, но если это можно назвать радостью. Хотя я и лежал под одеялом, все равно по моему телу бежали, как муравьи по муравейнику, мурашки. За окном подул ветер. Я видел, как закачались деревья и метель превратилась в огромное снежное облако. Оно, как клубок, поступало внутрь моей комнаты. Холод охватил меня и сковал, на мою шею как будто лег скрученный морозный шарф, который затягивал удавку на моей шее.

Вдруг неожиданно на мое левое плечо опустилась ее рука. Ощущение было такое, как будто мое плечо сковали тиски. Я повернул голову влево, и меня чуть не ударил инфаркт. Она была как смерть — вся в черном, с капюшоном на голове. Ее глаза смотрели на меня диким взглядом.

— У меня появилась отличная мысль, — сообщила она наконец.

Ее голос звучал как голос мертвеца, поднявшегося из могилы. Меня начала бить трясучка. Я боялся ее, как огня.

— Я хочу тебя усыновить, — в этот раз она произнесла это более мягко.

Что за бред, да ее место в каком-нибудь дурдоме. Сначала она мучает меня и смотрит на меня, когда я сыграю в ящик. А в данный момент она несет мне какую-то чушь. Эти мысли метнулись в моей голове молниеносно.