Сергей Аникин: Могильный улей

У меня голова разболелась от ее бредятины. Я решил фалангами пальцев помассировать себе виски и на секунду закрыл глаза, а она все продолжала, я бы сказал, бред сивой кобылы:

— Во сне я летала в облаках, и около меня появилось огромное облако, оно было как кукурузная вата, на этом облаке сидел на огромном золотом, с алмазными подлокотниками кресле и весь в белом одеянии бог!

После того как она мне это сказала, я вспомнил, как частенько ко мне на улице подходили люди и предлагали изучать вместе «Иеговы». На что я все время говорил, что мне не интересно, а иногда отвечал им, что я в него не верю.

— И он мне сообщил, чтобы я не винила себя в ее смерти, а лишь только отомстила обидчикам, — она продолжала монотонно говорить. — И вы все будете умирать мучительно.

Ну наконец-то она закончила, если бы она продолжала бы нести эту ахинею, то мои уши бы свернулись в трубочку и стали бы похожи на мороженое рожок. Но после она начала вытворять уму непостижимые вещи: она вдруг встала напротив двери ко мне лицом.

— Да, ваша честь! — грозно произнесла она. — Он виновен! Виновен! Виновен!

Затем она подошла к спинке кровати и сунула руки под кровать. Спустя пять секунд она достала оттуда стальной молот. Она взмахнула им из-за спины и напоминала дровосека, который принимается за работу.

— А еще мне сообщил дьявол, — продолжала она, — чтобы ты мучился в адском огне!

Как только она закончила, она резко ударила меня молотком по моей левой стопе.

— А-ай! — закричал я.

Я отчетливо слышал, как прозвучал хруст моей стопы. Резкая дьявольская боль пронзила меня от пятки до моего мозга. Мое лицо вспотело, как будто я бежал длинную дистанцию. Градинки пота потекли со лба, я обтер своей правой ладонью лицо. Затем она снова взмахнула молотом. Я глядел ей в глаза. Мое сердце билось, как загнанная кобыла. Мое тело как будто попало под лихорадочный синдром. И тут она снова ударила меня, но свою правую ногу я немного дернул в сторону, и удар мне угодил прямо в голень.

— А-ай! — снова закричал я.

Но в этот раз, признаюсь честно, была боль намного мощнее, чем после первого удара. Я мгновенно привстал с постели. И начал кричать. От моего крика горло захрипело. Я чувствовал, как вены на шее вздулись и были похожи на стальные тросы.

Еще я почувствовал, как моя голень треснула, она была сломана. Боли начали накатывать, ко мне как будто подсоединили ток и пустили высокое напряжение по всему телу. У меня поднялось давление, потому что из моего носа на одеяло начала капать, как капает из крана вода, кровь. Мой мозг просто раскалывался на части, в нем был настоящий ад. Внутри моей черепной головки бушевала как будто огненная дьявольская рука. Она сжимала и уничтожала мое серое вещество.

— И это только начало, мой дорогой, — она это сообщила с улыбкой на лице.

А затем она ушла, я видел, что молот она тоже забрала с собой. Я вцепился обеими горячими от пота кистями рук в матрас, а зубами впился в кончик одеяла. Я этим самым хотел заглушить боль, но боль не утихала. И не прошло и десяти минут, как вернулась Татьяна Муравьева. Она откинула одеяло и воткнула в мое плечо иглу, а затем выпустила в меня из шприца все содержимое.

— Сладких снов, малыш!

Это последнее, что я услышал.

И после мои глаза начали автоматически закрываться, может, боль и усиливалась, но тяга к сну была сильнее ее. И в конечном итоге сон победил невыносимую боль в ногах.

Я очнулся рано утром. За окном светало. Боль в ногах давала о себе знать, но была терпима. Я пошевелил правой ногой и, на мой взгляд, сделал самую большую ошибку, потому что боль усилилась, мои мышцы около таза задрожали, как чересчур туго натянутые струны какой-то адской арфы. Но мои уши привлек другой звук, и я решил прислушаться. Я услышал, как двигатель автомобиля издал несколько хлопков и заработал нормально. Затем громко захрустел снег под шинами. После я услышал звук мотора, похожий на резкий рев медведя. Постепенно звук мотора удалялся, он становился похожим на тихий храп, а потом на жужжание пчелы и спустя пять минут пропал.

— Есть кто живой? — крикнул я.

Хотя скорее не крикнул, а во все свое воспаленное, красное горло захрипел.

— Эй, старая карга! — Я решил ее подразнить. — Дай мне воды!

Но в ответ я не услышал ни слова. Лишь только где-то за стеной около моей двери послышался звон часов. Боль в моем горле меня сковывала, как тиски сжимают металл. Я откинул одеяло и обалдел: на моих ногах не было кандалов, они были абсолютно свободны. Но толку от них было, как от козла молока, потому что я хотел ими пошевелить, но они были мертвы. Левая ступня у меня свисала, и я видел, как мои сухожилия были порваны, и кость изнутри была сломана, стопу держала лишь кожа. А вот с правой голенью, я думаю, будут осложнения: она почернела и выглядела как жженый пергамент. В районе удара появился огромный синяк.