Игорь Колосов - Астероид Мара

У самых дверей с болезненно сверкавшими на солнце белыми ручками Мерцалов остановился. Тонированные стёкла не позволяли рассмотреть охранников, но он не сомневался – его уже заметили и терпеливо ждут, открыть дверь, принять багаж. Минуту-другую Мерцалов топтался на одном месте. Он уже знал: после этого здания его путь лежит на космодром по подземному переходу. Несмотря на недовольство погодой, Мерцалов с тоской осознал, неизвестно когда ещё он подставит лицо иглам мороза. И произойдёт ли это вообще.

Малый конференц-зал. Уменьшенная копия Большого, что расположен на втором этаже и предназначен для пресс-конференций, встреч с журналистами и тому подобное. Малый зал выглядит укромным местечком, где не хочется повышать голос, здесь мир снаружи кажется далёким, надёжно отгороженным.

Опущенные шторы глубокого бордового цвета. Лампы дневного света.

Мерцалов отхлебнул горячего чая. Он ушёл с мороза минут сорок назад, но его всё ещё трясло. Кудрявцев лично встретил его: тёплая, отеческая улыбка, крепкое рукопожатие. Предвосхищая вопросы, заместитель Кудрявцева, Эрик Наталь предложил Даниилу набраться терпения. Они дали ему некоторое время, привести себя в порядок после дороги, и провели в Малый зал.

В полнейшей тишине там уже сидели около десяти человек. Некоторых Мерцалов знал.

Например, Гэри Кинсела, Антон Сыпко и Рауль Сальгадо. Кинселу очень хорошо: они дважды вместе работали. Кинсела сочетал несколько специальностей: командир экипажа стандартного космического корабля, врач и специалист по связи. Сальгадо, невысокий худощавый парень двадцати семи лет, являлся связистом и экспертом по телепортации. Антона Сыпко Мерцалов знал меньше, однажды судьба свела их на Венере. Сыпко не вызвал сколько-нибудь заметной симпатии, скорее наоборот. По внешнему виду напоминавший шкаф с приделанной сверху головой, Сыпко был русским, но являлся гражданином Канады. Профессионал в своём деле, в звании сержанта он командовал ударной группой из пяти человек, это был мощный кулак, кроме того, слаженный – его люди не менялись. Не считая роли мини-армии, они исполняли функции рабочей силы в условиях космических баз, каждый из них имел соответствующие навыки. Мерцалов знал их лишь визуально.

Немного лучше он знал партнёра Сальгадо, Олега Чернова. Чернов не присутствовал, как и люди из группы Сыпко.

Мерцалов догадывался, почему все они здесь. Он узнал представителей ООН и НАСА, мужчин в похожих тёмно-серых костюмах. Остальных он не знал, хотя ему показалось, что один из них – представитель Координирующего Совета, организации номинально стоящей над всеми спецслужбами крупнейших стран мира.

Перед сидящими встали Борис Кудрявцев и Эрик Наталь. Внешне мужчины выглядели антиподами, это особенно бросалось в глаза, когда они стояли рядом. Кудрявцев – высокий, худой, с поредевшими седыми волосами, вытянутое лицо, серые, с примесью зелёного глаза. Наталь – невысокий, полноватый, круглое лицо с тёмными глазами, волосы чёрные и густые. Единственное общее – у обоих до сих пор есть что-то от озорных мальчишек, хотя лица озабоченные, в морщинах.

Кудрявцев заговорил:

– Каждый из вас, господа, уже знает суть происшедшего. Повторю: наша база на астероиде Мара не выходит на связь.

Кудрявцев сделал паузу, обвёл всех взглядом, ожидая вопросов, чтобы после не возвращаться назад.

Вопросов не последовало.

Кудрявцев кивнул и продолжил:

– Ситуация ухудшается тем, что у нас есть все основания заявить: это не временный эксцесс, не проблемы со связью. С людьми на астероиде действительно…произошло что-то нехорошее. Детали, конечно, не известны, но то, что имеется, наводит на самые мрачные размышления.

Мужчина, сидевший рядом с Мерцаловым, представитель НАСА, пошевелился и негромко спросил:

– На чём основана ваша уверенность? – бирка на правом лацкане костюма указывала его имя: Клод Беркотт.

Кудрявцев на секунду задержал взгляд на Беркотте, глянул на Эрика Наталя.

Тот перехватил взгляд шефа, кашлянул и произнёс:

– Связь исчезла две недели назад. Она была в постоянном рабочем режиме, но, как вы понимаете, бесконечных переговоров мы не вели. Был символический час ежедневного общения, с десяти ноль-ноль по Новосибирскому времени, – у Наталя был мягкий, переливчатый голос, но в нём присутствовала сила убеждения. – Четырнадцатого ноября астероид Мара не ответил.

Пауза. Никто не шевелился, никто не заговорил, казалось, все присутствующие одновременно задержали дыхание.