Нонна Ананиева - Красавец и чудовище

За столом нас уже ждали два гаитянца-доктора, с которыми мы приехали из Америки, местный травник Жиром, отличнейший собеседник и человек очень широких познаний о мире, философии, человеческих отношениях, даже знавший несколько слов по-русски, Сибилла с младенцем на руках и Мариэль, хозяйка заведения, которая была основным вдохновителем нашего приезда. Она поразила меня своей статью и очень своеобразной красотой. В ней была грация, достоинство, очень умные и загадочные глаза. Я заметила, что когда находишься в окружении одной расы, цвет кожи или другие внешние признаки сразу уходят на второй план, и ты начинаешь видеть каждого человека более отчётливо. Находясь на Гаити, мы вообще не общались ни с одним человеком белой расы – там, где мы жили, их просто не было. Только в самый последний день, буквально перед отъездом к нам на территорию зашла белая американка. На вид ей было не более тридцати, она бегло разговаривала на местном языке и очень внимательно осматривала всё вокруг. Возможно, она пришла посмотреть на нас, но мы уже были на чемоданах, да ещё и опаздывали. Так что я так и не выяснила, каким ветром её занесло в столь экстравагантное место, и что её там удерживало, так как она довольно свободно говорила с нашими охранниками. Женские судьбы непредсказуемы…

Сибилла была очень приветлива и гостеприимна. Она сразу принесла напитки и корзину с манго. От вкуса этих жёлтых шаров можно было сойти с ума. И пока я их не доела до последней молекулы, я не произнесла ни слова. Игорь тоже. Я могла бы умять ещё штуки две, но вовремя остановилась. Подошла молодая девушка с ребёнком Сибиллы – мальчиком трёх-четырёх месяцев, очаровательным и любопытным. Я никогда раньше не видела близко такого крохотного негритёнка. Гладкая нежная шоколадная кожица, малюсенькие ручки и такой же молочный младенческий запах, как был у крохотной Серафимы. Я взяла его на руки. Уже на следующий день на моих руках побывал не один десяток гаитянских малышей, но этот был первый. Сибилла оказалась дизайнером, училась в Штатах, происходила из весьма состоятельной местной семьи. Наверное, какая-то часть острова была благоустроенной, и там жили люди с достатком в чистых домах с водопроводом и электричеством, но я так до неё и не добралась. Через пару дней после нашего приезда к Игорю пришёл её брат, Оливер, образованный и очень симпатичный мужчина. Сибилла была горячей сторонницей всяческих эко-программ и органик-философии, делала куртки из старых зонтиков, аппликации из обрезков кожи, панно из пузырьков от лекарств и прочее в таком духе. Позже она с гордостью показывала мне свои работы.

Младенец мирно лежал у меня на руках. Сибилла тут же нас сфотографировала.

– Отличный паренёк, – похвалила я её сына, – ты воспитаешь его героем, не сомневаюсь.

– Пусть будет патриотом. Но у меня, наверное, не получится. Пусть будет просто умным и добрым, – ответила она. Когда она это говорила, Игорь бросил мне свой мягкий взгляд и улыбнулся.

К вечеру я узнала, что это был приёмный ребёнок. Она увидела его, брошенного на произвол судьбы, в какой-то местной деревне. Посмотрела на него и решилась. У него было раздражение на коже, он очень плохо спал, плохо ел, температурил, капризничал, но постепенно стал выздоравливать и привыкать к новой маме. Игорь тоже ему помог, так что малышу улыбнулась удача.

Моего мужа ждали с нетерпением и большим интересом. Ещё в Нью-Йорке он пообещал, что вылечит от малярии всех, кто придёт. Он вовсе не был чародеем, просто последовательно осуществлял на практике то, что было написано в книгах известного биохимика Джима Хамбела, пользовался его препаратом и даже привнёс некоторые улучшения в его состав. Препарат в течение нескольких часов убивал практически все виды инфекции, и малярия не была исключением.

Утром «зал ожидания» был наполнен женщинами с детьми с шести часов. Как обычно, они сидели молча и ждали. Я зашла, поздоровалась по-английски и по-русски. Могла и по-японски. Иностранных языков там практически никто не знал. К тому же почти все были неграмотными, в лучшем случае могли написать печатными буквами своё имя и имя ребёнка, так что на каком там языке я и их приветствовала и желала здоровья, не имело никакого значения. Я подводила их по пять человек к столу, где принимал Игорь, и был кто-то в роли переводчика: Сибилла могла постоять с нами, или Жиром, или сама Мариэль. Эдди и Джек вели свой приём чуть поодаль.