Нонна Ананиева - Красавец и чудовище

– Доктор Розенталь вас ждёт, – сказала медсестра за стойкой напротив двери в палату Игоря. Я мельком заглянула внутрь палаты и увидела жующего Стефана и Сару. Заходить не стала.

– Простите, а где доктор Розенталь?

– Пройдите в ту сторону, он стоит у второй колонны, – любезно ответила медсестра.

Я подошла. Лицо показалось знакомым. Надо же, он утром приходил в палату вместе со студентами и доктором Сокол, но я настолько тогда перенервничала из-за этой помпы, что даже не разглядела в нём врача, не говоря уже о том, что это был главный врач.

– Понимаете, доктор, все в один голос говорят, что мой муж обречён. И вы тоже так считаете, я знаю. Разрешите мне использовать натуропатический протокол. Пожалуйста!

Симпатичный и молодой, около тридцати пяти. Я понимала, что даже если он хочет мне помочь, разрешить такое в медицинском учреждении, то есть нарушить их принципы лечения, он не в состоянии, потому что получит серьёзные неприятности.

– У вас есть ваш протокол в напечатанном виде? – неожиданно спросил он.

– Да, есть, – напряглась я.

– Перешлите нашим фармацевтам. Мы обсудим вашу просьбу.

Я вытаращила глаза.

– Спасибо, доктор…

Найти фармацевтов было непросто. Наконец пришла какая-то незнакомая врач и сказала, что она мне постарается помочь. Что это значило, я не очень поняла и на всякий случай встала у стойки как вкопанная. Через минут десять она дала мне адрес электронной почты, я тут же метнулась в мраморный зал и отправила туда Викин протокол, приписав «срочно!».

В палате народу прибавилось. Пришли два братца, старые знакомые Игоря по Киеву: Виктор и Михаил, плотно державшиеся за антивитаминную версию и делавшие вид, что своим присутствием безмерно помогают уже давно находящемуся без сознания Игорю. Оппозиция была почти в сборе. Ей не хватало Дэвида, который улетел в свой Лос-Анджелес, передав, так сказать, эстафету законной опеки над Игорем в мои руки, так как права на эту самую опеку, согласно американским законам, должны быть сначала у жены, а если её нет, то у взрослого ребёнка.

Буквально через три дня после моего приезда в Америку, когда Игорь ещё лежал в больнице в Бруклине, а не на Манхаттэне, я, вернувшись часа в четыре утра в нашу квартиру, чтобы принять душ, переодеться и немного поспать, заглянула в его опустевший кабинет и открыла свой Facebook. Дэвид выставил пост на обозрение всем моим и своим друзьям:

София, не могли бы вы, пожалуйста, пойти домой и помочь моей 92-летней бабушке. Она еле живая, поэтому, пожалуйста, будьте снисходительны к ней, не кричите и не оскорбляйте её. Я думал, что смысл Вашего приезда в Соединенные Штаты заключался в том, чтобы помочь ей и моему отцу. Моя бабушка очень одинока, Вы наорали на всех наших друзей и на членов семьи, и никто не хочет более приходить к моему папе, потому что они боятся Вашего плохого отношения. Если Вы не можете справиться с ситуацией, я рекомендую Вам вернуться в Москву, а его друзья и семья преодолеют все сложности на этом жизненном пути.

Внизу стояло пять лайков. Далее последовали комментарии жены Дэвида, живущей с ним и их тремя детьми в одном доме. Возмущённая Елена писала:

Это выше простой неприязни или шока от чьего-либо неправильного поведения!

В её эмоциональном ответе, написанном на компьютере, который, скорее всего, стоял на том же самом столе, что и компьютер Дэвида, чувствовалась недоученная грамматика английского и с трудом законченная средняя школа.

Женщина, (извини, но я не могу произнести слово «жена» по отношению к ней) которая приезжала к нам в Америку не один раз (!!!), которая обнимала и целовала твоего отца, пользовалась комфортом, который он предоставлял ей здесь в Америке, показывает ноль привязанности и кричит (!!!) на 92-летню женщину, да так, что она плачет. Как можно относиться так к матери твоего отца, благодаря которой он жил? Нормальный человек будет всячески помогать ей в данную тяжёлую минуту, а не хоронить твоего отца заживо! Она явилась сюда за деньгами и Green-картой! Голодная! Вот и все! Подумать только! Она возмутила всех: на востоке и на западе!

Тут она показала масштаб внимания к моей скромной персоне.

Эта никчемная красавица провела весь день, развлекаясь в Манхэттене? С кем? Она должна была сидеть с твоим отцом у его постели весь день напролет… бедной старушке пришлось позвонить нам и попросить нас, чтобы мы позвонили в больницу и узнали, как дела у папы? Эта женщина должна быть завтра же депортирована обратно в свою маленькую низкую грязную жизнь в эту авторитарную бесправную и нищую Россию!