Михаил Огарев - Страсти в неоримской Ойкумене – 1. Историческая фантазия

– Это одно и то же, – не без ехидства заметила я. Наверху страшно удивились:

– Правда? А ты не ошибаешься, сестренка?

– Ни в малейшей степени. Кстати, попрошу без фамильярностей! – (это предупреждение было совершенно необходимо сделать). – Лучше вот уточни, когда именно воевал: на Второй войне или на Третьей?

Наступило продолжительное молчание. Затем две грязные ручищи одновременно провели по длинной бороде и по необъятной шевелюре – послышалось мощное характерное скрипение. Я продолжала ехидно улыбаться, чем сбила с толку волосатую пасть, уже почти готовую решительно гаркнуть: «А на самой первой!» – уж первая-то Пуническая война точно была! Разумеется, но вот когда именно? Кажется, наверху засомневались, что самолично жили в ту эпоху.

– Я участвовал в Испанской кампании! – последовало, наконец, хвастливое заявление. – Сражался в десантных когортах, которыми командовал сам доблестный Сципион!

– Правда? Ой, как интересно! А какой конкретно: Гней Корнелий или Публий Корнелий?

– Ну-у-у… Э-э-э… Сначала был Гней, – сообщили мне после звучного покашливания. – А уж потом, само собой, появился и Публий…

– Старший или Младший?

С этим уточнением я перестаралась – о таких деталях «участник Испанской кампании» явно понятия не имел. Однако, как всегда в подобных случаях, на помощь растерянности пришла наглость:

– Слушай, сестричка, что-то ты об этом слишком много знаешь! Случайно, сама не карфагенская ли шпионка?

– Карфаген давным-давно разрушен до основания, а его поля засеяны солью, – вздохнула я и тихим свистом подбодрила заскучавшего Кербоса. – Публием Корнелием Сципионом Эмилианом, если ты не знал. Приемным внуком Африканца.

– Как, опять Публий?! – с негодованием возмутились наверху. – Ишь, сколько их развелось – разве всех упомнишь! Ладно, Юпитер им судья. Главное, что в результате многочисленных кровопролитных и жестоких битв мое здоровье пришло в полный упадок, равно как и общее состояние нашей Великой Империи…

– Одно неотделимо от другого, – на сей раз я с ним согласилась. – Но прошлое не поправишь!

– А вот настоящее поправить вполне возможно! Имеется ввиду мое сегодняшнее тягостное самочувствие – о, как же несправедливы ко мне бессмертные Боги!

– А может быть, смертные Императоры?

Это непозволительно дерзкое замечание обдумывали на крыше гаража минуты три, после чего мне деликатно намекнули:

– Вы бы поосторожнее выражались, о смелая госпожа! Даже, если высказанное мнение и справедливо, то все равно лучше укорять во всех бедах именно Богов. Они-то не слишком на это обижаются, в отличие от имперской власти. Честно говоря, вообще не желают на мою ругань реагировать, хотя на цветистые выражения я мастак! Поначалу подобное равнодушие меня здорово задевало, но потом я сообразил, что к чему.

– И-и-и-и-и?

– А у Богов логика совсем иная. Немасштабируемая. Ежели по Гераклиту, то отстраненная, а по Эпиктету, стало быть, условно-безразличная…

– Ага! Значит, в первом случае им до фени, а во втором – по фигу?

– Примерно так… Кстати, откуда у столь нарядно одетой красивой дамы знание такой типично плебейской лексики?

– Нарядно одетая красивая дама вынуждена вместе с плебеями работать, – надменно изрекла я, хотя осталась довольна незатейливым комплиментом (увы, не избалована). – А вот твоему знакомству с трудами эллинских мудрецов действительно можно удивиться!

– Понимаю. Мордой не соответствую. Но я же не от рождения так выгляжу – это многотрудная жизнь потрепала. А ведь было времечко, когда сам профессор Апулоний и философ Посидоний, что с Родоса, учили меня ораторскому искусству и наставляли на путь истинный!

– И всё бы ничего, да вот Вторая Пуническая помешала?

– Она самая. И если бы не мы, её инвалиды и ветераны, то неизвестно еще, как называлась бы наша Империя! А вдруг Карфагенской?

– Ох, была Империя да вся вышла, – ностальгически и вполне искренне вздохнула я. – Египет отделился, Сирия отделилась, не говоря уже о далекой Парфии. Этрускам самостийность в голову ударила… Армянский царь давно дани не платит… А уж во внутренней Фракии-то что творится!

– Ах, вы о горцах! Да ладно – обычные полудикие повстанцы, помешавшиеся на том же, на чем и этруски. Не беспокойтесь, госпожа: как говорится, мы им еще покажем Брутову мать! Лично я готов хоть сегодня отправиться на ближайший вербовочный пункт! Мне бы вот только немного подлечиться, а?

– Утоление жаждущих есть дело рук самих жаждущих, – вполне логичным стервозным тоном процедила я, однако заметив, как наверху болезненно перекосилась борода и трагически затряслась шевелюра, сжалилась: – Ладно, страдалец. Ступай-ка ты в яблоневую рощу, что начинается сразу за гаражами, и там в восточных зарослях дикого шиповника найдешь шесть целых пивных алабастров и две пустые винные амфоры.