Михаил Огарев - Страсти в неоримской Ойкумене – 1. Историческая фантазия

Кипятильное устройство засвистело очень даже не вовремя, заставив меня спешно перетаскивать их важно фыркавшую милость на соседнюю жаровню. Липкими, скользкими пальцами, которые я не успела как следует облизать. Все же это было проще и надежнее, чем крутить наугад испорченную выключалку, рискуя одновременно и обжечься, и ошпариться.

По счастью, серый пакетик байхового чая болтался на ниточке в глубокой кружке ещё с прошлого вечера, что облегчало процесс заварки. Кофе я не пью принципиально, а также из патриотических соображений. Хотя мой патриотизм можно понять, лишь опять-таки следуя своеобразной женской логике. Согласно ей, незачем поддерживать финикийскую кофейную промышленность с филиалом в далеком сицилийском городе Мессане – гораздо перспективнее вкладывать ассы, сестерции и денарии в сельское хозяйство почти что родственной нам Колхиды. Это ничего, что после получения суверенитета она сгоряча убежала на дикие берега Понта Эвксинского – скоро одумается и обязательно вернется. Как хороши, как приятны на ощупь эти квадратные упаковочки с удивительно красивой вязью из толстеньких букв, немножко похожих на растянутые греческие!

Принципиальность же заключается в органическом неприятии черного цвета кофейного напитка как символа небытия. А если добавить молоко или сливки, то меня почему-то начинает слабить…

К слову, истинно правильную заварку гарантирует только древнекитайский способ, когда чаинки ровным слоем насыпаются в каждую отдельную чашечку поверх крутого кипятка и прикрываются сверху небольшим вогнутым блюдцем. Начинать чаепитие следует лишь в тот момент, когда все «бай-хоа» («белые реснички») опустятся на дно, и янтарная поверхность полностью очистится. Вот тогда сдвигаем блюдечко немного в сторонку и осторожненько отхлебываем. И, разумеется, никакого сахара!

Да, еще во время этой церемонии следует находиться не в кухоньке малогабаритного домика, а в специально выстроенной беседке, стены которой должны быть расписаны старинными поучительными изречениями типа: «Не откладывай на завтра то, что можно съесть сегодня» или «Утреннюю работу перенеси на послезавтрашний вечер – и у тебя будут два свободных дня!»

Вдобавок очень желательна компания хороших друзей. Неженатых и при деликатесных съестных припасах…

Кстати, самое время позаботиться о них, насущных, ибо предстоит мне провести ровно половину суток исключительно на подножном корму. В принципе, имея такую надежную напарницу, как моя Полиния, можно тайком удрать на полчасика в какую-нибудь продуктовую лавочку, но это, как говорят галлы, «моветон». Да и не близко. Значит, придется жить и действовать по принципу: «Всё своё ношу с собой!»

За несколько минут я привычно состряпала невкусно-полезную рисовую кашу на воде, упаковала горшочек в несколько слоев пергамента, обмотала байкой и запихнула в специальное отделение моей вместительной походной сумки. Туда же влез и пакет с ванильными сухариками, обклеенными сахарным песком – вот и весь мой незамужний обед. А ленча с полдником не предвидится.

Мурлыкая какую-то легкомысленную мелодию и попивая ароматный чаек, я продолжала набивать свою переметную суму всякой полезной всячиной. В задней секции прямо на складном зонтике от дождя непринужденно улеглась Сафо в обнимку с Плутархом, в средней на еду навалился свежевыстиранный рабочий халатик. Первый боковой карман был доверху забит женским специфическим барахлом, а вот второй (ай-ай-ай и ах!) – мужской порнографией на трёх иллирийских папирусах, которыми меня снабдила на неделю одна из наших аппаратчиц по прозвищу Шушечка – большая любительница мягкообложечных изысканных любовных романов. А периодический просмотр натурального «жёсткого порно», по её мнению, помогал реальнее ощутить романтическую страсть литературных героев.

Разумеется, определение «мужской» означало не намек на однополовое сексуальное действо, а указание на носителя активного начала…

Я взяла сей папирусный разврат из простого любопытства: как-никак, всё это еще совсем недавно было под строжайшим запретом и каралось или изгнанием, или тюремным заключением, если в деле были замешаны несовершеннолетние. Великая Римская Империя и Чистота Нравов – одно без другого как-то не мыслилось. Ну а если и мыслилось, то тайком, с соблюдением внешних приличий. Зато теперь дозволено слишком много и, по-моему, напрасно. Конечно, об Элладе, которую в жуткой спешке объявили возрожденным Культурным Идеалом, можно сказать немало хороших слов, но ведь и плохих достаточно найдется! И как раз из области морали и нравственности. Если не избежать извечного выбора меньшего из двух зол, то не лучше ли замочная скважина чем вызывающе распахнутая дверь?