Игорь Крутов - Мясник

— Ты что, серьезно? — удивленно смотрел на него Безруков.

— Вполне.

— Петр! — попытался образумить его Никита, — может, не надо лучше, а?

— Не надо меня уговаривать, — обозлился вдруг Петр. — Сказал — иду, значит, иду! И нечего тут…

Семен пожал плечами.

— Дело, конечно, твое', я лично только рад буду, — вопросительно посмотрел на своего товарища.

— Поехали! — сердито бросил Петр. — В машине все расскажу, если интересно.

Они ехали в шикарном «БМВ» с затемненными окнами. После того как Семен самым тщательным образом проинструктировал друзей, он спросил коротко:

— Все понятно?

Никита и Петр молча кивнули.

Но Семена это не устроило. Обращаясь персонально к Никите, он спросил еще раз:

— Никита! Тебе все ясно?

— Все, — ответил Никита.

Семен повернулся к Акимову.

— Петр! Тебе все понятно?

Петр разозлился:

— Ты кого тут корчишь из себя? — повысил он голос. — Что тебе тут — пацаны собрались?! Понял я твои приказы, сделаю все как надо. Если сомневаешься, зачем позвал? Генерал нашелся…

Семен улыбнулся:

— Ну, если тебе все понятно, тогда давай рассказывай, что хотел поведать. У нас как раз есть минут пятнадцать.

Петр хмыкнул.

— Психолог, да?

— Приходится, — подбадривающе улыбался Безруков. — Приходится быть черт те кем на этой работе. Давай, Петр, разгрузись. Я же вижу — тебе давно хочется душу излить, а некому. Кому ж как не нам пожаловаться, своим старым боевым товарищам. Так ведь? — он повернулся к Никите и хлопнул его по плечу с такой силой, что тот, отстранившись, больно ударился головой о косяк дверцы.

— Черт! — прошипел он. — Что ты пристал к человеку? Захочет — расскажет.

— Да и рассказывать нечего! — махнул рукой Петр. — Просто не могу забыть то время, когда мы все вместе работали.

— Да ты сентиментален, Петя! — засмеялся Семен. — Вот уж не замечал…

— Какая там к черту сентиментальность! — чуть не заорал Акимов. — Дело в другом совсем. Вы вспомните, как мы жили тогда! Оперативники были — кто? Романтики, люди благородной профессии, уважаемые люди! И, правда, ведь уважали нас. Да и дела мы делали, чувствовали, что нужны стране, людям, обществу. Понимали, что бьемся против мрази всякой, и — вы вспомните, вспомните, — авторитетные воры нас уважали, а уж всякая шелупонь подростковая — вообще как огня боялась!

— Да-а, — мечтательно протянул Семен, — были времена. Были, черт меня возьми совсем.

— Вот. А теперь? — Петр закипал, видно было, что он говорит очень больные для него вещи. — Что мы теперь имеем?! Эта долбаная преступность, как гидра. Многоголовая. Ей одну башку сносишь, глядь — а через неделю у нее три новых, да в придачу к этим новым еще и старая болтается — выпустили, понимаешь, под залог. Ты их ловишь, ночей не спишь, все просчитываешь, как лучше операцию провести, язву себе наживаешь, жизнью рискуешь, ловишь их, ловишь, а они — сунут судье продажному, и гуляй, Вася. Зла не хватает. Я уж об уважении и не заикаюсь даже, какое там уважение, о чем разговор!

— Ну, а что ты хотел? — примирительно бросил Семен. — Рынок…

— Вот именно — рынок, — мрачно кивнул Акимов. — Все на продажу, сволочи. Ум, честь, совесть, эпоху, — все коту под хвост. За тридцать сребреников. «Пожалте, господа, не изволите ли меня в жопу отхарить? Недорого возьму». Тьфу!

— Что-то ты, Петя, разошелся, — попытался урезонить друга Семен. — Не принимай ты так все близко к сердцу.

— Да как не принимать? — вздохнул Акимов. — Как не принимать, если уже ну все, все, что возможно, продали?!Вот ты подумай, ведь психология один к одному: те, в семнадцатом, как пели, помнишь?«Весь мир насилья мы разрушим до основания!» А эти сейчас — что поют? Да то же самое! Ну, не поют, зато ведь рушат все подряд. До основания! Дворцы разрушены; где народ отдыхал — там теперь салоны мебельные да автомобильные; дети беспризорные в метро нищенствуют, и везде, куда ни глянь, разруха да стон. Ну чем не большевики? Скажите мне?

— Успокойся, Петя, — снова урезонил его Семен. — Ты лучше скажи, пошто с нами поехал? Судя по твоим рассказам, оперативку-то еще не закрыли.

— А лучше бы закрыли, — отвернулся к окну Петр, — честнее было бы. Гуляйте, мол, господа бандиты. Никто вас не тронет, так что убивайте, режьте, грабьте, насилуйте…

— Все-все-все… — тихо, но внушительно успокоил его Семен. — Хватит.

— Вот я и еду с вами, — почти спокойно заговорил Петр, — чтоб сделать нормальное дело и не мучиться потом, что коту под хвост все мои старания. Понятно?