Игорь Крутов - Мясник

Тошнота подкатила к самому горлу девочки, но она чудом сдержалась, инстинктивно почувствовав, что если ей не удастся удержать спазмы, то она просто-напросто захлебнется.

— Я с тобой этого проделывать не буду, не бойся. И в глаз тебя трахать не буду. — Дотянувшись, Хлынов взял в руки глазные ножницы. — Смотри, какая удобная вещь. Казалось, только для этого и приспособлена… — Он пощелкал ножницами. — Чик-чик! И все, гуляй, малыш…

Услышав про глаз, Рита снова потеряла сознание. Очнулась лишь после того, как почувствовала боль в руке. Хлынов показал ей шприц. Сказал убедительно:

— Если ты, малыш, еще раз вырубишься, то я тебя распорю.

Он произнес это так спокойно и непринужденно, словно речь шла о куриной тушке или куске говядины.

— Сейчас я докончу, и мы приступим к игре. Ты помнишь, о чем я говорил раньше? Нет?..Плохо, малыш, плохо. Я говорил, что секс — это текст. Можно человека так изнасиловать словами, что уже больше ничего ненужно… — Хлынов вдруг стал серьезен, словно речь шла о чем то очень важном. — Они ведь, сволочи, меня насилуют, ты понимаешь? — заговорил он свистящим шепотом, и в его глазах вновь блеснули искры безумия.

Рита вдруг почувствовала, что от мужчины исходят какие-то черные волны. Нет, это уже был не человек, перед ней стояло исчадие ада. Оно было похоже на человека, оно говорило как человек, но не более того. И ожидать от него можно было чего угодно…

— Они думают, что удивят меня этим, продолжил тем временем Хлынов. — Они думают, что напугают меня этим. Меня! Простого обывателя!.. Идиоты… — он замысловато выругался, на лбу выступили жемчужины пота. — Они, эти вонючие писаки, и не представляют себе, что я, самый простой из самых простых смертных, могу себе позволить… Понимаешь, малыш?!

Он неожиданно притянул Риту к себе. Острая боль пронзила запястья девочки, она изогнулась, замычала от страха. Но Хлынов, казалось, этого не замечал. Волна безумия охватила его, вытеснив из больного сознания весь остальной мир, кроме собственного «Я».

— Не «хочу», не «могу» — а «могу себе позволить»! Чувствуешь разницу?

Он затряс ее. Затряс с силой.

— Чувствуешь? Чувствуешь? Чувствуешь?..

Голова девочки моталась из стороны в сторону, руки, казалось, были сжаты огненными обручами. Боль была такая, что

Рита уже почти не стонала. Просто не было сил.

— Я могу позволить себе все. Я сам себе могу позволить. Я САМ МОГУ ПОЗВОЛИТЬ, — отчетливо повторил он. — И никто мне не может помешать. Никто. Никто. Никто. Никто.

В его глазах было безумие. И Рита вдруг поняла, что это конец. До этого самого мгновения ей еще казалось, что этот странный мужчина — о Господи, да кто же он, как его зовут, она же ничего не знает?! — ее отпустит. Поиздевается, конечно же, немного, может быть, побьет, исполосует бритвой, отхлещет плеткой или ремнем, заставит исполнить все прихоти…

Но — отпустит.

Главное — отпустит.

ОТПУСТИТ.

Ее. Риту. Совсем. Навсегда.

Нет. Не отпустит. Такие не отпускают. Это конец. Это и есть тот самый настоящий конец — первый и единственный. Конец, после которого уже не будет ничего. Ни этого безумного мира. Ни людей. Ни самой Риты…

Никого и ничего!

Не хочу…

Хлынов вдруг резко сорвал скотч, освобождая девочке рот. Она вскрикнула от неожиданной боли, почувствовала на губах привкус крови, видимо, была содрана кожа. Но думать об этому жене было времени и сил. Рита изогнулась от спазма, и ее стошнило.

Хлынов едва успел убрать руку, чтобы не испачкаться…

Когда спазмы кончились и в голове немного прояснилось, Рита закричала изо всех сил — громко-громко. Но из горла вырвался лишь сдавленный, сиплый, как у сильно простуженной, шепот. От шока она потеряла голос.

— Не получается? — заботливо поинтересовался ее мучитель. — А ты еще попробуй, малыш, еще…

Однако и следующая попытка ничего не дала.

— Хватит! — остановил самого себя Хлынов. — Прелюдия закончилась. Теперь — игра…

Рита приготовилась к самому худшему, но она, к счастью, даже представить не могла, что ее ожидало.

Для начала Хлынов сделал ей какой-то укол. Девочка не почувствовала боли, ее тело вдруг стало легким, бесплотным, и волна безразличия прочно вошла в сознание. Воля была парализована, с Ритой можно было делать все что угодно.

Хлынов ударил ее по щеке. Ей было все равно.

Он ударил ее в живот, сильно ударил, по-мужски. Результат — тот же самый.

Не глядя нашарив скальпель, Хлынов полоснул девочке грудь. Рита равнодушно посмотрела на тонкий порез, на кровь, которая медленно выступила и скопилась в конце царапины большой черной каплей. Она не чувствовала боли, и это привело мужчину в восторг.