Игорь Крутов - Мясник

В стороне от этого страшного «натюрморта», как будто специально кем-то положенный, лежал глаз. Он был целым, хотя Хлынов с силой ударил им о стенку, сразу же после того, как вырвал глаз из головы Риты, и что самое удивительное — он выглядел как живой. Казалось, еще немного и он подмигнет.

Хлынов равнодушно посмотрел на труп — сейчас он не испытывал ничего, кроме усталости, какая наступает после тяжелой физической работы. Затем включил воду, сунул окровавленные руки под теплые струи. Ему стало приятно, и он увеличил напор воды. Прислушался к себе. Все правильно, ЭТО ушло. ЭТО и должно было уйти. Оно всегда уходит, когда наступает развязка. Теперь он вновь свободен. Осталась только самая малость — убрать следы.

Он направил воду на труп, тщательно отмыл кровь. Постоял немного, наблюдая, как красная вода исчезает в воронке…

Человек, человек… Кто же тебя таким создал? Если задуматься — ты обычный кусок мяса. Вот сейчас на кольце висит труп. Труп девочки. А насильник, садист и маньяк спокойно смотрит на него. Ну и что? Кусок мяса висит. Кусок мяса смотрит. А еще какие-то куски мяса храпят за стенкой. А другие куски мяса катаются в автомобилях или дерутся. А может быть, любят друг друга. Забавно получается — куски мяса любят друг друга. Печень любит печень. Задница — задницу. Окорок — окорок… Ну и что! Все равно все сдохнем когда-нибудь. Поэтому все правильно: Богу — Богово, кесарю — кесарево, слесарю — слесарево, а кускам мяса, возомнившим о себе, что они пуп земли и венец творения, — свое. Заслуженно. И точка. И не думать.

Пора было приниматься за дело.

Хлынов мягко поднялся. Еще раз все тщательно осмотрел. Затем достал из-под ванны заранее приготовленные пакеты, разложил их аккуратно. Пересчитал. Должно было хватить…

Он быстро разделал труп — расчленил его на небольшие куски — и рассовал эти куски по пакетам. Берцовые кости оказались длиннее, чем он думал, и поэтому их пришлось распилить листовой пилой. Это заняло некоторое время, но Хлынов не волновался — он должен был успеть, тем более оставалось делов-то — всего ничего. Чувствуя, что он вписывается в график — конечно же, приблизительный, примерный! — Хлынов даже негромко засвистел, двигая пилой в такт бессмертной «Кармен». Но почти тут же остановился, свистеть в доме — плохая примета. А приметы Хлынов уважал и, честно говоря, даже побаивался их.

Закончив работу, он огляделся с удовлетворением. Что ж, остались пустяки — развезти пакеты по Москве, пошвырять их в мусорные баки. А голову, как обычно, — в реку. Пусть пескари полакомятся…

Семен Безруков посмотрел на часы и дал друзьям понять, что разговор пора заканчивать.

— Ну и вот, други мои, — сказал он, широко разводя руками. — Сейчас вы мне позвольте удалиться на пару-тройку часов, а потом мы с вами можем встретиться здесь же, — он посмотрел на Котова и спросил: — Ты где остановился?

— Нигде, — пожал плечами Никита.

— У меня, очевидно, — тут же предложил Петр.

— Да не надо, — махнул рукой Никита, — я на колесах, так что не пропаду.

— Спать же тебе надо где-нибудь? — удивился Петр. — Тебе не двадцать лет — в машине ночевать.

Котов покачал головой.

— Если уж очень приспичит, — сказал он, — могу поспать и в машине, не дворяне. А так, чтоб специально куда-то ехать и ложиться в постельку чистую — не могу, пока Таню не найду.

— Понятно, — проговорил Петр.

Семен кивнул головой.

— Ладно, — заговорил он решительно. — В общем, так, Никита. Если тебе нечего делать и ты не знаешь, куда себя деть, короче, если тебе неймется, можешь поехать со мной и вспомнить, что когда-то был оперативником. У меня не государственная контора, и заявить, что ты не имеешь права участвовать в операции, я не могу. Как не могу предложить то же самое нашему дорогому Петеньке, потому что он как раз государственный служащий. Убьешь время, пока все это кончится, ну а потом мы вплотную займемся твоей дочерью. Идет, дружище?

Котов почувствовал знакомое волнение, которое всегда возникало у него перед операцией.

— Идет, — только и сказал он.

— Отлично, — кивнул Семен. — Начинаем практически уже сейчас. Ты, Петр, иди домой, мы тебе позвоним, как только освободимся и ты нам понадобишься.

— Фиг, — сказал Петр.

— Что?

— Фиг вы будете обделывать свои делишки без меня, — пояснил Акимов. — Я иду с вами.

— А по попе начальство не надает? — напомнил ему Семен его социальный статус.

— За меня не волнуйся, — успокоил его Петр, — лучше расскажи, что мы должны с Никитой делать.