Светлана Макаренко-Астрикова - Перстень сирены, или Как убить ангела. Петербургский роман

– Никушка, не провоцируй. У него гимназия, и все такое… Еще рисунки завтра в художке..

– Я помогу. нарисую… Ну, па – па Ми- ша..

– Ладно, привезу Вам сорванца. – Вздыхаю я притворно. – Грэг, а у тебя пижама лишняя есть? А то мне, знаешь, тоже попрыгать охота… Давно не пробовал…

…Наша милая Ланушка хохочет, в полный голос, не сдерживаясь. Серебряные брызги, ландышево, упруго рассыпаются по полу. Мы вторим ей. Обрадованно и слегка растерянно… Ее смех, кружащий голову, как летящий снег. Снег в пелене серой осени.. Ведь еще нет декабря. Обнажающего все. Душу, абрис плеч. Сердце. Профиль смерти… Ее анфас. Ее затылок. В затылок так просто выстрелить. Так же просто, как прыгать на кровати…

Ангел над городом. Петербург. Фотооткрытка из коллекции автора.

Парк. Заснеженный Петергоф.. Заснеженное безе аллей, колоннады, едва прочерченные в воздухе ветви деревьев, зашитые короба скульптурных групп, мраморные ступени террас и лестниц… Нарядные, яркие павильоны в снежных опушках, затаенные уголки Нижнего парка.

Пусто. Ника бредет впереди нас, в просторной шубке на беличьем подбое, с капором и муфтой.. На муфте настояла Анюта..

– Ничего то и ты не понимаешь, Миш! – горячо шептала она мне в шею в скользко – зеркальном, гулком меховом бутике, остро пахнущем карамельным нафталином и свежевыделанным мехом, будто бы облитым тяжелыми арабскими духами. – Девочка должна уметь обращаться с такими вещами, как муфта, капор, платок.

– Сейчас все проще, Ань – отмахивался я… – Краги, моцики, шлемы… Или «шкода» там, на худой конец, джинсы, плеер в ушах, полоса манто!

Но она и не слушала меня, поворачивая Никушу перед зеркалом в просторной примерочной, то так, то этак. Ника, старательно высунув язык, дразнила большое зеркало… Этакая Алиса – проказница. А сейчас она – дразнит снег, почти танцует над ним, с ним.

…А Ланушка? Она спускается вниз, по аллее, вглубь, туда, где эти странные, пирамидальные кусты… Пустота.. Но вдруг откуда то, из – за павильона, ярко – зеленого, с ротондой, выныривает, возникает пара. Контрастная, на ней – останавливается глаз. На девушке – потертое енотовое манто – пелерина, оранжевые варежки, зеленое меховое мужское кепи, надвинутое на лоб, скрывающее взгляд. А челка – упрямо выбивается. На щеке – шрам, уходящий за ухо. Травести, подросток, шарф не в тон, серовато – грязный, потертые джинсы, ботики на рыбьем меху, дорогая итальянская сумка.

Мужчина стильно не – добрит, желтое кашне, дорогое пальто стального цвета, темные очки на пол – лица. Ба, да это наш знаменитый Экслер – Экстер! Хищный анфас, вскидка, на выстрел, в сторону Ланки, прицел сапсана..

Она, королева, и не смотрит на него, осторожная поступь маленькой балерины. Не додумывая, что – дальше, я уже рвусь – свободным, парящим шагом, вниз, за нею. Холод вдоль спины. Не успеваю, итальянская вибрация сонорных:

– Mi scusi, signora. Posso aiutare? 14 14 Простите, синьора. Могу помочь? (итал.)

– Non vale la pena preoccuparsi 15 15 Не стоит беспокоиться. (итал.) – парирует мягко серебряными звуками – каплями ее голос, застывающий в воздухе, густо бардовые концы шарфа, кисти, его она трепетно подносит к горлу.

– Мы знакомы? Я Вас видел где – то. Не могу вспомнить, простите.

Она пожимает плечами. Подхожу, подхватываю под локоть.

– Лана, осторожнее. Скользко. Позволь тебе представить: Алекс Экслер, наш, вернее, твой сосед по площадке, икона стиля в мире фотографии. Не имею чести, к сожалению, знать спутницу. – я делаю короткий кивок в сторону девушки в кепи.– Михаил Ворохов. Свободный художник. А это.. Это Лана Яворская, бренд «Литреса» «Буксриптора» «Ридеро» 16 16 Названы имена крупных электронных издательств в России. Ситуация иронически обыгрывается автором. в мире поэзии и авантюрного романа. Тихий очень бренд. Фейный. Профессор искусства, литературы, и все такое… Ваша соседка, одним словом! – я смеюсь и подмигиваю. Скулы Ланушки чуть розовеют, смущенно, и она хрипло – серебряно роняет в смутные снега петергофские:

– Ну что ты, Михаил! Какой же я бренд, что ты! Они меня и знать то не хотят. У них другие планы… – Лана не называет меня- как обычно.. Что то тревожит ее. Что? Прах их всех побери! – как говорит Грэг. В ответ просто – молча держу ее запястье, считаю пульс. Подношу тонкие, нервные пальцы к губам.