Шарлотта Линк - Ложь без спасения

Голос, звучавший у ее уха, ничуть не изменил своего мягкого, соблазнительного звучания.

– Петер был свиньей. Он годами изменял тебе. И не только тебе. Он изменил еще и своему ребенку, он разрушил вашу семью. Он не стоит того, чтобы о нем горевали. У него было все, и он все проиграл…

Руки Хейманна очень нежно гладили Лауру между ног. На мгновение в ней проснулось желание, и по внезапному, сильному дыханию на своей шее она поняла, что Кристофер заметил и верно истолковал бегущие по ее телу мурашки и внезапно поднявшиеся мелкие волоски.

– Поддайся своему желанию, – прошептал он. – Ты так давно этого не делала! Поддайся наконец своему желанию…

Ей хотелось, чтобы эти сильные руки держали ее. Ей хотелось забыться. Ей хотелось раствориться. Ей хотелось не чувствовать больше боли. Не чувствовать унижения и – страха.

Она медленно повернулась к Кристоферу и позволила ему снять с себя брюки и осторожно стянуть вниз по бедрам трусики. Его руки плавно скользнули по ее животу, оставляя, казалось, пылающий след. Он обхватил пальцами ее груди, которые приподнялись и, казалось, набухли.

Ему не стоило труда поднять ее и посадить на кухонный разделочный стол. Лаура откинулась назад, задела головой какие-то кухонные приборы, которые висели позади нее на стене, и едва заметила, что они своими острыми краями вдавились в ее кожу. Кристофер положил ее ноги себе на плечи и проник в нее таким быстрым и сильным движением, что Лаура вскрикнула – от неожиданности, боли и желания.

И когда она полулежала так, неудобно и скрюченно, в слабом свете вытяжки, ей казалось, что она знает: этот секс был не самым лучшим, но самым важным в ее жизни. И прежде всего ее переполнял триумф. В этот момент она расплатилась с Петером за то унижение, которое он причинил ей, – расплатилась не чем иным, как тем, что просто позволила его лучшему другу трахать себя на разделочном столе. Если б он увидел их во время этого, его это страшно разозлило бы.

– Я люблю тебя, – прошептал Кристофер, тяжело дыша, после чего наклонился над ней и прижал свое вспотевшее лицо к ее груди.

Лаура не достигла оргазма, но зато осуществила свою месть, а это было куда лучшее чувство. Она не хотела реагировать на признание Кристофера в любви и только потрепала его взмокшие волосы, надеясь, что он воспримет это, как ласку. Ей бы хотелось, чтобы он тут же ушел, так как она предпочла бы остаться наедине со своими великолепными ощущениями, но нельзя же было сразу отослать его восвояси. А тем временем она уже четко ощущала кухонные инструменты, давящие ей на затылок, и твердую кафельную плитку, в которую упирался ее позвоночник. Долго в этой позиции она не выдержала бы.

– Кристофер, – прошептала женщина и немного пошевелилась, намекая ему, что ей бы хотелось снова соскользнуть вниз с кухонной мойки.

Хейманн поднял голову и взглянул на нее. Она почти испугалась выражения его лица, его горящих глаз и узких, белых губ.

– Кристофер, – еще раз произнесла Лаура, и на этот раз ее голос звучал озабоченно.

Хейманн так сильно сжал ее руку, что ей стало больно.

– Когда мы поженимся? – спросил он.

Лаура вытаращила глаза и в полной растерянности уставилась на него.

Всю ночь он не спал, а только ворочался на подушках, и в шесть часов утра не выдержал и поднялся. Снаружи стояла еще глубокая темень, но, насколько он мог определить, днем должна была сохраниться холодная сухая погода. Как же хорошо! Его старт в новую жизнь должен сопровождаться солнцем.

Кристофер с удовольствием остался бы ночевать у Лауры и после поспешного акта на кухне с радостью предался бы любви в ее постели, на этот раз более ласково и спокойно, а затем она заснула бы в его объятиях, и он смог бы наблюдать за ее сном, прислушиваться к ее дыханию и рассматривать ее лицо, ставшее спокойным и мягким. Они бы вместе проснулись, прижавшись друг к другу, а затем вместе выпили бы кофе в постели, наблюдая за просыпающимся утром за окном…

Но она хотела остаться одна, и он принял во внимание, что развитие событий происходило для нее слишком быстро, что ей нужно было немного времени, чтобы сориентироваться.

Теперь, когда до цели было рукой подать, ему с трудом удавалось набраться терпения и еще немного подождать. Наконец-то он вновь сможет испытать чувство защищенности, наконец-то сможет вновь жить в сплоченной семье! Ему так долго этого недоставало, он так тосковал по этому, что теперь спрашивал себя, как вообще мог существовать все эти годы. Это было самым ужасным временем в его жизни, но теперь оно прошло, и он приложит все усилия, чтобы забыть его.