Давид Лагеркранц - Девушка, которая искала чужую тень

– То есть?

Малин задумалась. Потом огляделась, словно опасалась, что Лео может ее подслушать.

– Как-то… пусто, – вдруг пояснила она. – Мне показалось даже, что он тяготится мной.

– Что ж, – вздохнул Микаэль, – друзья приходят и уходят.

И погладил ее по волосам.

– Нет, я понимаю, что проживу и без Лео. Но все же… Знаешь, мы ведь действительно были близки некоторое время…

– Были. – Микаэль тщательно подбирал слова.

– Мы были близки. Но самое неприятное даже не это. Мне показалось… что он темнит.

– В каком смысле?

– Он сказал, что помолвлен с Юлией Дамберг.

– Кто такая Юлия Дамберг?

– Аналитик из фонда Альфреда Эгрена. Нет, она очень мила, я бы даже сказала, красива. Но… не слишком умна. Они никогда особенно не общались, Лео держался с ней как с ребенком. Просто не могу взять в толк, с чего вдруг эта помолвка…

– Бывает, – пожал плечами Микаэль.

– Прекрати, – зашипела Малин. – Нет, я не ревную, что бы ты там ни думал… я всего лишь…

– Что? – не выдержал Блумквист.

– Ничего не понимаю. Что-то здесь не так… Просто голова идет кругом.

– То есть тебя огорчает совсем не то, что Лео выбрал не ту девушку?

– Иногда ты бываешь на удивление глуп, Блумквист.

– Я всего лишь пытаюсь понять.

– И не пытайся. – Малин скорчила злую гримасу.

– Но почему? – удивился Микаэль.

– Потому что… – Малин замолчала, подбирая слова. – Потому что я сама пока ничего не понимаю.

– Но я мог бы помочь тебе. Провести небольшое расследование…

– Черт, да оставь ты наконец свои расследования!

Теперь настала очередь Блумквиста сердиться. Он фыркнул – хотя, возможно, это было несправедливо по отношению к Малин. Но тут сыграли роль все переживания последних дней – и неприятности с Лисбет, и Флудберга, и проблемы в газете.

Малин подняла испуганные глаза.

– Прости, – прошептал Микаэль.

– Это ты меня прости.

– Я был несдержан. – Он вымученно улыбнулся. – Так что там случилось с Лео?

– Все то же, – вздохнула Малин.

– То есть?

– Я все вспоминаю ту ночь, когда он что-то писал в своем кабинете. Что-то там было не так…

– Что именно?

– Во-первых, он не мог не слышать меня, когда я вернулась в кабинет во второй раз.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что Лео страдает гиперакузией.

– Чем-чем?

– Гиперакузией. У него аномально обостренный слух. Он чувствует малейшее колебание воздуха – например, как хлопает крыльями бабочка в полете. Не понимаю, как я могла забыть об этом. Когда в зале опрокинули стул, он вздрогнул, будто от страшного грохота, я вспомнила… Как ты думаешь, Микаэль, не пора ли нам идти? Я устала от этой болтовни о купле-продаже. – Малин запрокинула голову и вылила в рот остатки вина.

Фария Кази сидела в камере в ожидании нового допроса. Все оказалось не так страшно, как она думала. Вот уже два раза Фария рассказывала полицейским о том, что творили в отделении Бенито и ее подручные. В первую очередь их интересовала Лисбет. Как она оказалась в камере? Какова ее роль в истории избиения Бенито? Фарие хотелось крикнуть: «Это Лисбет Саландер спасла мне жизнь! Это она, а не Альвар Ульсен, ударила Бенито». Но Фария обещала держаться, хотя ложь давалась ей нелегко. Она полагала, что так будет лучше для Лисбет. Собственно, когда в последний раз за нее кто-нибудь заступался? Если такие случаи и были, Фария о них забыла.

…Зато во всех подробностях помнила то сентябрьское утро, когда она завтракала, а Башир играл с мобильником на кухне. День обещал быть чудесным. На улице, куда с некоторых пор путь ей был закрыт, светило солнце. Отец и братья давно оборвали контакты с внешним миром – не выписывали газет и не включали радио. Поэтому Баширу ничего не оставалось делать, как только играть с мобильником.

– Ты знаешь, почему Камар медлит. – Он пристально посмотрел на Фарию. Сестра не отвечала, отвернувшись к окну. – Он хочет убедиться в том, что ты не шлюха. Ты шлюха, Фария? – Она молчала. – Тебя разыскивал какой-то сукин сын.

Фария вскинула голову.

– Кто?

– Парень. Предатель из Дакки.

Должно быть, лицо Фарии вспыхнуло от гнева. Джамал был герой, а не предатель; он боролся за лучший, демократический Бангладеш. И все-таки она обрадовалась. С того вечера, когда они с Джамалом гуляли по Дроггнинггатан, прошло несколько месяцев, – срок, за который забываются и не такие мимолетные знакомства. Не было ничего удивительного в том, что Фария все еще думала о Джамале, – она ведь жила взаперти и ни с кем не встречалась. Но он за это время мог познакомиться с куда более интересной девушкой, чем она. Поэтому, когда Башир буквально выплюнул уничижительное «предатель», сердце Фарии исполнилось гордостью. Брат принес ей самой отрадное известие за все месяцы ее заключения. Но Фария помнила, как важно для нее держать под контролем свои эмоции. Один-единственный неосторожный вздох мог стоить Джамалу жизни. Поэтому она быстро спохватилась и изобразила на лице полное равнодушие.