Иан Рэйд - Думаю, как все закончить

Она выходит из кухни.

– Я положила вам всего понемногу, – говорит она, – и пару кусков торта тоже. – Она протягивает мне тарелку, обернутую фольгой. – Держите ровно, иначе испачкаете руки.

– Хорошо. Еще раз спасибо за прекрасный вечер.

– Вам правда понравилось? Вы точно не хотите остаться на ночь? Мы были бы очень рады, если бы вы остались. У нас хватит для вас места. – Она почти умоляет. Она теперь стоит так близко ко мне, что я замечаю, какое морщинистое у нее лицо. Теперь она кажется старше. Усталая, сморщенная. Мне бы не хотелось запоминать ее такой.

– Мы хотели остаться, но, по-моему, Джейку нужно вернуться.

Мы какое-то время молчим; потом она склоняется ко мне, чтобы обнять меня. Обнимает довольно крепко и долго, как будто не хочет отпускать. Неожиданно для себя я тоже крепко обнимаю ее. Впервые за вечер я чувствую запах ее духов. Лилии. Знакомый аромат…

– Погодите, чуть не забыла, – говорит она. – Не уезжайте, я сейчас! – Она выпускает меня и снова уходит на кухню.

Интересно, где отец Джейка? От тарелки пахнет едой. Это неаппетитно. Надеюсь, за то время, что мы будем ехать, едой не пропахнет вся машина. Может, лучше поставить ее в багажник?

Мать Джейка возвращается.

– Вот, решила, пусть это будет у вас.

Она протягивает мне сложенный в несколько раз лист бумаги. Он такой маленький, что умещается в карман.

– Спасибо, – говорю я. – Спасибо вам большое!

– Сейчас я, конечно, забыла, сколько точно затрачено времени, но я работала над ним довольно долго.

Я начинаю разворачивать лист. Она поднимает руку:

– Нет-нет. Не разворачивайте его здесь! Вы еще не готовы!

– Что, простите?

– Это сюрприз. Для вас. Развернете, когда приедете.

– Когда приеду – куда?

Вместо ответа, она снова улыбается. Потом говорит:

– Это рисунок.

– Спасибо. Ваш?

– Мы с Джейком, бывало, часто вместе рисовали, когда он был младше; иногда рисовали часами. Он любил рисовать.

Интересно… они рисовали в сыром подвале?

– У нас есть студия. Там тихо. Она была нашей любимой комнатой в доме.

– Была?

– И есть. Была… Ну, не знаю, спросите лучше Джейка.

Глаза у нее наполняются слезами; я боюсь, что она вот-вот расплачется.

– Спасибо за подарок, – говорю я. – Как мило с вашей стороны. Нам обоим он очень понравится, не сомневаюсь. Спасибо.

– Это для вас. Только для вас. Это портрет, – говорит она. – Портрет Джейка.

Мы так толком и не поговорили о вечере. Мы не обсуждали его родителей. Я думала, мы сразу начнем говорить о них, как только снова окажемся в машине – вспомним все, что произошло. Я хочу спросить его о матери, о подвале, рассказать о разговоре с отцом в комнате наверху, о том, как его мать меня обняла, о ее подарке. Мне столько хочется у него спросить. Но вот мы уже довольно давно в машине. Сколько прошло времени? Я точно не знаю. И я понемногу выпускаю пар. Начинаю оттаивать. Может, просто подождать и поговорить обо всем завтра, когда у меня будет больше сил?

Я рада, что мы не остались ночевать. Вздыхаю с облегчением. Неужели нам с Джейком пришлось бы тесниться на его узкой, крошечной кровати? Не могу сказать, что его родители мне не понравились. Просто все было странно, я устала и сегодня хочу спать в своей постели. Я хочу остаться одна.

Мне трудно представить, как бы я утром вела светскую беседу с его родителями. Слишком много пришлось бы терпеть. Кроме того, в доме было холодно и темно. Сначала, когда мы только вошли, мне показалось, что там тепло, но, чем дольше мы там находились, тем больше я замечала сквозняки. Вряд ли бы я там выспалась.

– Слезы обтекаемые, – говорит Джейк. – Все машины должны быть в форме слез.

– Что? – Его слова кажутся особенно неожиданными на фоне мыслей, воспоминаний о сегодняшнем вечере, обо всем, что случилось. Джейк почти все время молчал, я так и не знаю почему. В присутствии родителей все начинают дергаться, а я увидела их в первый раз. И все-таки… Он определенно был слишком молчаливым, как будто находился где-то в другом месте.

Мне нужно поспать. Две или три ночи долгого, непрерывного сна. Тогда я восстановлюсь. Никаких трудных мыслей, никаких дурных снов, никаких телефонных звонков. Никто не должен меня отвлекать. Никаких кошмаров. Последние несколько недель плохо сплю. А может, и дольше.

– Смешно видеть, что некоторые машины по-прежнему создаются и рекламируются как экономичные. Смотри, какая квадратная вон та! – Он показывает в мое окошко, и я поворачиваю голову, хотя в темноте трудно что-либо рассмотреть.