Феликс Сарнов - Василиск

(… очень похожей на ту, которую Хруст с легким удивлением увидел пару лет назад у молодого священника, отпевавшего в морге городской больницы приятеля и сослуживца… не по нынешней службе, а по прежней – по спецназу… По очень… спец назу…)

и даже с небольшим и явно дорогим кейсом. Неторопливой походкой делового человека парень подошел к Хрусту, и вежливо наклонив свою модельную стрижку, негромко произнес почти без вопросительной интонации:

– Простите… Хрусталев? Иван Васильевич?

Хруст кивнул.

– Простите, что не представляюсь. С вами хотел бы встретиться и поговорить Виталий Сергеевич.

– А кто это – Виталий, м-мм, Сергеевич? – изобразив легкое недоумение и даже приподняв брови спросил Хруст.

– Виталий Сергеевич, – бесцветным голосом повторил парень, держась все так же спокойно, но явно напрягшись где-то внутри . – Если вы сейчас не заняты, то он ждет в кафе – в двух кварталах отсюда, называется…

– Я знаю как оно называется, – перебил его Хруст. – И пожалуй, сейчас не особо занят, так что…

– Очень хорошо, – быстро и с заметным облегчением, произнес парень… нет, молодой человек – слово "парень" к нему как-то не очень шло.

( … Кого-то он отдаленно напоминал Хрусту… что-то давнее…)

– На своей поедете, или может, мы подвезем?

Хруст выдержал паузу, потом задрал голову, прищурился на мартовское солнце и захлопнул дверцу своего Опеля. Молодой человек уже совсем расслабился и сделал любезно приглашающий жест рукой в сторону черного Бэ-Эм-Вэ, но Хруст отрицательно качнул головой.

– Пешком пройдусь, – сказал он, отвернулся и неторопливо двинулся по тротуару в сторону хорошо известной ему кафешки.

Через минуту за его спиной раздалось мягкое ворчание мощного двигателя и черный Бэ-Эм-Вэ рванулся за ним, мимо него, и… очень ловко и плавно затерялся в потоке транспорта.

Минут через десять Хруст толкнул тяжелую стеклянную дверь кафе с висящей за стеклом табличкой "ЗАКРЫТО", зашел внутрь и цепким взглядом охватил весь небольшой зальчик. Два "быка" стояли у самого входа и настороженно смотрели на Хруста, еще четверо – сидели за столиком, ближе к стойке бара, еще один небрежно облокотился на стойку и двое вполне приличного вида (один из них – уже знакомый молодой человек в дорогом костюмчике) – за столиком в центре зала. Все они, казалось, не имели никакого отношения к пожилому гражданину, сидевшему совершенно отдельно и ковырявшему вилкой в салате. Все они как-то подчеркнуто и напряженно не смотрели на него, словно старались скрыть какие-то невидимые ниточки, связывающие их с ним, но "ниточки" эти были так же невидимы, как нитки, соединяющие пальцы актера-кукольника с его, так сказать, подопечными – с куклами. Все они были явно напряжены (Хруст чувствовал это), включая и парня, стоявшего в лениво-расслабленной позе у стойки (он – сильнее всех) – все, кроме… "кукловода". Пожилой гражданин действительно не обращал никакого внимания на остальных, ел свой салат и запивал его мелкими глотками прозрачной жидкости из фужера на тонкой ножке.

Один из стоявших у входа быков подошел к Хрусту, потоптался, оглядывая его фигуру и спросил:

– Оружие есть?

– А ты обыщи, – не двигаясь, негромко предложил Хруст.

Бычок замешкался, неуверенно оглянулся на своего напарника, словно спрашивая, что ему делать, но делать ничего не пришлось. Молодой человек, быстро и бесшумно оказавшийся у него за спиной, тронул его за локоть и так же негромко, как Хруст, сказал:

– Не нужно, – а потому с легкой улыбкой, обращаясь к Хрусту: – Вы же чистый, Иван Васильевич?

Хруст молча пожал плечами.

– Проходите, пожалуйста, – он сделал любезно приглашающий жест и махнул в сторону столика, за которым сидел пожилой "кукловод", – вас ждут.

Хруст двинулся в указанном направлении, слегка задев плечом еще топтавшегося на месте бычка, подошел к столику пожилого гражданина, и не дожидаясь приглашения, уселся на стул. Пожилой гражданин оторвался от салата, посмотрел на Ивана и отложил вилку в сторону.

– Ну здравствуй, Иван Васильевич Хрусталев, – сказал он, изобразив на лице что-то, похожее на приветливую улыбку. Он действительно попытался изобразить на своем лице это , но получилось плохо, и не потому, что лицо было каким-то злым, там, или не приветливым, а просто… Просто данное лицо было не предназначено для такой мимики. Получилось так, как если бы попыталось улыбнуться какое-нибудь существо… ну, скажем, типа ящерицы.