Феликс Сарнов - Василиск

Только благодаря тому зрению я засек движение Рыжей от нашего крыльца к живой изгороди, разделяющей два участка – ухватить его человеческими глазами я бы не смог. Для человеческих глаз она просто исчезла с крыльца, одновременно возникнув возле ровных подстриженных кустиков. Появилась там, присела на корточки и нырнула в кусты, а потом…

В который раз я подивился легкости и простоте перехода. Она никогда не удивлялась – ну, еще бы, ведь ее первый переход наяву был почти таким же легким, ведь ей-то помогали мы все, – а я до сих пор не мог забыть свой первый, когда мне не помог никто, кроме плавающего в крови наркотика и притаившегося в глубине, на самом донышке, в рыженькой девке, торчавшей в соседней комнате…

(как я догадался тогда, что она – тоже нечто, вроде нас?.. Нечто, вроде… Типа – как бы…)

Двое парней на крыльце соседнего дома замерли, услышав легкий шорох кустов, как по команде уставились туда, откуда донесся этот шорох, и…

С равнодушным любопытством я следил за тем, как на плохо гнущихся ногах они стали пятиться по ступенькам вниз, потом медленно повернулись (один споткнулся и чуть не упал) и побежали, нелепо размахивая руками. Не оглядываясь.

Я не видел того, что увидели в кустах они, но мне и не надо было видеть – я знал. И не только знал, я еще очень любил эту огромную рыжеватую морду со слегка отведенными назад, точеными ушами и приоткрытой пастью, в которой поблескивали огромные белоснежные клыки… Любил ее тяжелые лапы – такие нежные в наших с ней играх и такие страшные в других…

Тяжелые лапы и все остальное, что я так любил, выдвинулось из кустов с нашей стороны и сладкий всплеск радости всколыхнул все мое нутро. Я уставился в мерцающие желтые огоньки ее глаз, сразу притянувшие меня к себе, подтащившие к черте, и… Еле успел затормозить, остановиться.

Гибким движением огромного тела она вся вынырнула из кустов и медленно двинулась к дому, лениво играя тугими клубками мышц в основаниях передних лап.

(… – Она не так уж безобидна и совсем не мала, наша Рыжая… – Господи, если б он только знал, к а к он был прав!.. Жаль, что так и не узнал!..)

– Мя-я-я!.. – раздалось слева от меня, я скосил глаза на подоконник и увидел, что там сидит Кот и внимательно следит за происходящим во дворике.

Я осторожно погладил его, и под моей ладонью раздался легкий треск статических разрядов, во вздыбившейся шерстке мелькнули слабенькие голубоватые искорки и легонько закололи ладонь.

– Тише, тише, – шепнул я ему. – Сейчас она вернется.

Он облизнулся, фыркнул и стал вылизывать переднюю лапу. Я отвел от него взгляд и снова посмотрел в окно.

Рыжая – в облегающем коротком халатике – уже поднималась по ступенькам крыльца и через секунду встала рядом со мной и потерлась носом о мою щеку.

– Ну, как я? – раздался ее вкрадчивый шепот возле моего уха, и я понял, что она здорово возбуждена.

(… возвратившись, она всегда хотела трахаться… Т а м мы делали это очень редко, потому что наши Партнеры… И даже без них – редко, словно по какому-то негласному уговору старались соблюдать какой-то обет…)

– Здорово, – кивнул я, чувствуя, что и сам завожусь от близости ее горячего тела, прикрытого лишь легкой тканью халатика. – Только опять большая… Сейчас-то хватило бы и поменьше.

Она фыркнула – совсем как мой Кот, – и мягко и настойчиво потянула меня к лестнице на второй этаж, в спальню. Двинувшись за ней, я все-таки повторил:

– Хватило бы поменьше…

– А зачем? – нетерпеливо отмахнулась она, расстегивая на ходу халатик. – Мне так проще… И приятнее.

Да, это верно, Panthera давалась ей легче и проще Felis – тех, что поменьше. Но здесь, на нашей тихой вашингтонской улочке все же не следовало… Одно дело – где-то там, далеко,

(… среди джунглей, среди ночи…)

и совсем другое – здесь…

* * *

Когда мы в первый раз резко и страшно почувствовали, поняли, что мы не спим, не видим сон, не витаем в каком-то нереальном мире, а действительно стоим здесь

(среди джунглей, среди ночи… На опушке леса, возле маленькой речушки, куда сейчас спустятся вон с того холма нервные, пугливые ж е р т в ы – спустятся за водой и за своей… нет, не смертью, смерть – вообще пустой звук, детская страшилка, – а за тем, чтобы стать е д о й…)

и ждем… И тех нас – в душной и тесной спальне

(ну, как же там можно спать – под какими-то тряпками, в тесноте и затхлости?..)

– просто нет, физически нет, мы…