Джон Кейз - Восьмой день

— А где сейчас лошади? — спросил он.

Верушка хихикнула.

— В церкви. Получают благословение. — Заметив его удивление, со смехом добавила: — В самом деле!

— Их заводят в церковь?

— В часовню. У каждой контрады своя. Затем приводят сюда к стартовым воротам. — Она показала направо. — Это вон там. Всего за несколько минут до начала скачек. После этого Кампо блокируют, пока все не закончится. — Она глотнула шампанского. — Ставить сегодня следует на Павоне.

— Многие участвуют в тотализаторе?

Она снова хихикнула.

— Конечно.

Дэнни улыбнулся, но на душе было неспокойно. Он присутствует на приеме, где все, кроме него, богатые и знаменитые. А рядом на руке висит, влюбленно заглядывая в глаза, красавица, королева дамского белья. Впереди скачки Палио, которые он будет наблюдать с балкона великолепного дворца. Дэнни казалось, что во всем этом есть что-то неправильное. Наконец он понял, что такого просто не может быть. Не должно.

Дэнни был молод, имел привлекательную внешность и нравился женщинам. Неплохо танцевал, умел слушать людей. В общем, вроде все прекрасно. Однако до недавнего времени красивые женщины к нему не липли, как железные опилки к магниту. Он же не Брэд Питт и не Джордж Клуни, а всего лишь Дэнни Крей. Значит… значит, по какой-то причине Белцер…

— И где же наш друг? — спросил он.

Верушка вопросительно посмотрела на него.

— Белцер. Адвокат Зебека.

Она пожала плечами.

— У хозяина этого дома много адвокатов, но не думаю, что они ходят на его приемы.

Дэнни собирался ее о чем-то спросить, но неожиданно ело плеча коснулся подошедший охранник, с виду культурист.

— Scusi [49]. Вас хочет видеть синьор Зебек.

Дэнни кивнул своей сопровождающей (возможно, она приставлена к нему и в каком-то ином качестве), изображая, что ему не хочется с ней расставаться, и последовал за охранником вверх по мраморной лестнице, затем по длинному коридору в большую затененную библиотеку, где его ждал Белцер в кожаном кресле с подголовником, сидя за письменным столом, украшенным изысканной резьбой. Случайно проникший в помещение луч солнца освещал висевший на стене этюд к картине «Наказание Марсия». Дэнни сразу понял, что это последний из этюдов Тициана, оригинал. Белцер показал на кресло.

— А мистера Зебека не будет? — спросил Дэнни, усаживаясь.

Белцер усмехнулся.

— Жаль, что так и не удалось с ним познакомиться, — удрученно проговорил Дэнни.

— А вы уже с ним давно знакомы.

Прошло несколько секунд, прежде чем Дэнни понял.

— То есть вы… — Он громко рассмеялся.

— Наконец-то детектив сообразил, — сказал Белцер.

Дэнни покосился на мускулистого телохранителя, застывшего у двери.

— Но зачем?

— Так надо! — угрюмо бросил Белцер-Зебек. Полез в верхний ящик стола, вынул толстый конверт и толкнул к Дэнни. — Почасовая оплата, премиальные и расходы. Сосчитайте.

Потрясенный весом конверта, Дэнни отрицательно покачал головой:

— Не нужно. Я уверен…

— Сосчитайте.

Смущаясь, он открыл конверт и извлек пачку стодолларовых купюр. Их оказалось сто шестьдесят четыре.

— Я справедливо оплатил вашу работу? — поинтересовался Зебек.

— Конечно! — воскликнул Дэнни. — Даже…

— А теперь верните, пожалуйста, конверт с деньгами мне.

Дэнни непонимающе посмотрел на Зебека.

— Я не…

Зебек протянул руку, и Дэнни рефлекторно отдал конверт.

— Больше всего я ненавижу, когда меня дурят, — промолвил адвокат, только что на глазах Дэнни превратившийся в миллиардера.

Дэнни показалось, что он ослышался, настолько неожиданно прозвучала эта фраза. Вернее, надеялся, что ослышался. А Зебек тем временем положил деньги обратно в ящик и задвинул его.

— Что все это значит?

Зебек сделал вид, что не слышал вопроса.

— С тобой получилось примерно то же, что и с Бруко.

— С каким Бруко?

— Бруко — это гусеница, помидорный червь. Но пишется с большой буквы, потому что имя собственное. В данный момент с Бруко у меня тоже получилась неприятность.

— О чем вы говорите? — У Дэнни начала кружиться голова. Он сознавал лишь одно — что Зебек, кажется, не собирается платить.

— О Палио, конечно, — ответил Зебек. — Здесь есть свои фавориты, так же как на Кентукки-дерби. В этот раз стоило ставить на двух лошадей — от контрад Павлина и Гусеницы. Pavone о Bruco. — Он взмахнул рукой. — Bruco о Pavone. Я поставил на Бруко, но… кто знает? Наездник местный, а большинство жокеев из Мареммы, профессионалы. А этот паренек… я думаю, он хочет покрасоваться перед девушками. — Белцер сокрушенно покачал головой. — В общем, я поступил неразумно.