Илья Деревянко - Бег к смерти

Дети не докучали Лычковой. Подхватившая легкую простуду Алиса, не вставая с кровати, запоем читала «Мегаполис-Экспресс». А Тарас, уединившись в своей комнате, слушал тяжелый рок.

– Приятное известие! Приятное известие! Приятное известие! – поглаживая лоснящиеся карты, любовно мурлыкала «психотерапевт» и мысленно представляла грядущую встречу с Кошелевым.

– Лилия Петровна! Лилия Петровна! Стряслась беда! Непоправимая беда! – глотая слезы, лепечет всклокоченный, перетрусивший, потный от страха Андрей. – Я... Я убил Федорова! При свидетелях! Сам не пойму зачем! Меня наверняка разыскивают по всему городу! Помогите! Спасите!!!

– Как ты посмел явиться в мой дом с обагренными кровью руками?! – в лицемерном негодовании грохочет Лычкова. – Неужели ты думаешь, я стану покрывать убийцу?! Сию секунду вон!.. Или... нет! Останься. По доброте душевной я все ж таки помогу заблудшей овце! Позвоню в милицию! Добровольное признание смягчает вину! Сиди на кухне, жди, пока за тобой приедут. Сидеть!!! Я пошла к телефону!

Кошелев безудержно рыдает, умоляет о пощаде, однако ослушаться приказа « Сидеть! » и соответственно удрать не может. Ведь он закодирован на безоговорочное подчинение ведьме... Потом прибывает опергруппа. Андрея, заковав в наручники, запихивают в «воронок», а старший группы выражает Лилии Петровне горячую признательность за неоценимую помощь в задержании опасного преступника.

Вскоре в одной из центрально-бульварных газет с массовым тиражом (есть там определенные завязки) публикуется обширная статья под эффектным заголовком «Пожилая женщина-психотерапевт в одиночку обезвредила маньяка-убийцу», следом пространное интервью с самой «героиней» и, возможно, цветной портрет Лилии Петровны в половину разворота, желательно с указанием домашнего телефона... Экстрасенсорный рейтинг Лычковой стремительно растет, клиенты валят косяками, деньги текут рекой, а зловредные конкуренты корежатся от зависти.

Приятные грезы колдуньи прервал робкий звонок в дверь. «Он!» – торжествующе подумала Лилия Петровна, хищно потерла толстые ладошки и, колыхая увесистыми окороками, отправилась открывать...

Улизнув от санитаров, Кошелев помчался прямиком к дому Лычковых, надеясь найти там моральную поддержку, «переждать грозу» и, быть может, воззвав к специфическим «дарованиям» Лилии Петровны (а также к ее солидным связям), вовсе избавиться от неприятностей. Дверь открыла лично мадам Лычкова, окинула Андрея холодным подозрительным взглядом, жестом пригласила на кухню, указала сарделькообразным пальцем на табуретку у окна и суровым прокурорским тоном спросила в лоб:

– Крупно насвинячил? Быстро сознавайся! Не усугубляй запирательством собственное и без того тяжелое положение! Ну же?!

Пораженный «сверхъестественной проницательностью» Лилии Петровны, Андрей, заикаясь от поспешности, предельно откровенно, с точностью до мельчайших подробностей поведал колдунье историю своего неудачного покушения на Федорова и успешного бегства от психиатров. По мере рассказа Кошелева круглое лицо «целительницы» сперва приняло цвет пурпурного заката, а затем постепенно уподобилось темно-свинцовой жирненькой грозовой тучке.

– Грязный выродок! Никчемный слизняк! Выкидыш спидоносной макаки! – когда Андрей умолк, с запредельной ненавистью прохрипела она. – Ты, говнюк...

Тут речь Лилии Петровны прервал заполошный визг Алисы.

Минутой раньше Лычкова-младшая, преодолев природную лень, поднялась с кровати, наведалась к брату с намерением потребовать от «вольтанутого рокомана» сделать музон потише – «читать мешает» и...

– Тарас, Тарас, Тарас умер! – влетев на кухню в одной коротенькой полупрозрачной комбинашке, пронзительно завопила девушка. – Там... там... посмотрите!!!

Все трое, включая Кошелева, ломанулись в комнату Лычкова-младшего. Запрокинув назад голову, Тарас сидел в низком кожаном кресле и как две капли воды походил на вынутого из петли удавленника: посиневшее лицо, высунутый изо рта прокушенный язык, выпученные глаза, пропитанные мочой штаны [31]. Рядом на полу валялся пустой шприц.

«Передозировка!» – догадался Андрей. Из мощных колонок «фирменного» музыкального центра по-прежнему неслись режущие барабанные перепонки и травмирующие психику раскаты тяжелого рока. Нервным движением Алиса выдернула шнур из розетки. В комнате воцарилась тишина. Плюхнувшись на колени перед креслом, Лилия Петровна (врач по образованию) попыталась оказать сыну первую медицинскую помощь, но бесполезно. Душа Тараса уже горела в аду. Осознав это, Лычкова медленно поднялась, распрямила спину и обратилась к Андрею. Голос ведьмы звучал воистину страшно: