Илья Деревянко - Бег к смерти

В основу повести положены реальные события. Однако все имена, фамилии, прозвища главных действующих лиц, названия фирм, улиц и т. д., а также место и время действия изменены. Любые совпадения случайны.

ЧЕТВЕРГ, 20 МАЯ 1999 ГОДА, г. МОСКВА

– Бой с пьянством приобретает затяжной оборонительный характер! – мрачно изрек высокий тридцатипятилетний мужчина в одних спортивных штанах, с развитой мускулатурой, бульдожьей челюстью, пухлым брюшком (скрывавшим, правда, железные мышцы отлично натренированного пресса) и багровым шрамом на правой стороне волосатой груди – следом годичной давности пулевого ранения. Произнеся вышеуказанную тираду, он поскреб заросшую густой щетиной щеку, окинул недобрым взглядом груду пустых бутылок на полу, вытащил из битком набитого целлофанового пакета полную бутылку марочного грузинского вина, откупорил, разлил по двум стаканам, обернулся к двадцатипятилетнему ладно скроенному парню в опрятном джинсовом костюме и со скорбным вздохом предложил:

– Ну, вздрогнем?

– Ага, вздрогнем! – рассмеялся тот, залпом проглотил свою порцию и взял с тарелки половину очищенного апельсина.

Тридцатипятилетнего звали Виталием Федоровым. Он являлся начальником службы безопасности крупной преуспевающей фирмы «Славянка», а двадцатипятилетний Андрей Кошелев (его сосед по дому из второго подъезда) на протяжении полугода трудился под непосредственным руководством Виталия, лишь недавно уволился из СБ в связи с переходом на другую работу и сегодня решил навестить бывшего шефа, «согласно оперативным сведениям» четвертые сутки напролет отмечающего день рождения. (Андрей сызмальства обожал халяву.)

Оба сидели на застеленном вышитым покрывалом диване. Перед ними стоял накрытый клеенкой журнальный столик, на котором были в беспорядке расставлены тарелки с разнообразными фруктами и лишенными бумажно-фольговой оболочки плитками шоколада.

– Дрянь вино! – сварливо проворчал Федоров, подозрительно рассматривая пузатую, узкогорлую, украшенную нарядной этикеткой посудину. – Ма-роч-но-е! Тьфу!!! Одно название только, а в действительности голимая отрава.

– Виталий Николаевич не с той ноги встали! – насмешливо заметил Кошелев. – Привередничают!

– А ты чего хотел? – болезненно скривился Виталий. – С шестнадцатого числа не просыхаю! Состояние – хуже не придумаешь: кишки слиплись, внутренности в узел завязались, жратва в глотку не лезет, состояние омерзительное, тело словно ватное! Вмажешь грамм двести пятьдесят – вроде легче становится минут этак на двадцать... потом опять мрак кромешный. И-и-эх! Жизнь – жестянка! А ну ее в болото! Кстати, чтоб не базарил, будто я тебя спаиваю, пусть отныне каждый сам себе наливает!

С этими словами Федоров набулькал полстакана, с видимым отвращением выпил, без вкуса погрыз яблоко, прикурил сигарету и глубоко затянулся.

– Смотри, такими темпами скоро сопьешься, деградируешь, синюшником станешь! С бухлом надо поаккуратнее! Посдержаннее! – назидательно произнес Андрей и тем не менее свой стакан наполнил до краев. Виталий выразительно фыркнул, но от комментариев воздержался. Беспощадный деспот во всем, что касалось службы, в личных отношениях с подчиненными (как с бывшими, так и с настоящими) он отличался определенным либерализмом. В разумных пределах, разумеется. Между тем слегка захмелевший Кошелев впал в обличительный раж:

– Допустим, тебе сию секунду позвонят да вызовут на работу. Положим, стряслась беда! Срочно требуется присутствие начальника службы безопасности! – жадно выхлебав вино, продолжал он развивать антиалкогольную тему. – А куда ты годен? Сам жаловался: тело словно ватное, внутренности в узел завязались!.. Какой из тебя, к лешему, боец, не говоря уж о стрельбе, если вдруг придется оружие применять? Пропадешь ни за грош! В таком состоянии, как сейчас, – не в обиду будь сказано, – даже я с тобой справлюсь!

– И ты, Андрюша, стопроцентно уверен в собственной правоте? – сощурился Федоров.

– Естественно! – горделиво кивнул Кошелев.

– Тогда устроим небольшую проверочку. – На губах Виталия мелькнула лукавая усмешка. – Если ты не ошибся и действительно сумеешь со мной справиться, мстить потом не стану. Слово даю!

– О'кей! – с некоторой надменностью в голосе согласился Андрей, вставая с дивана и отходя в дальний, свободный от мебели угол комнаты. – Сильно бить не буду. Обещаю!