Илья Деревянко - Бег к смерти

Деньги на дозы Андрей добывал путем разбойных нападений и квартирных краж.

К кражам Кошелев относился лучше, чем к грабежам, но вовсе не из-за отвращения к насилию. После «лечения» у ведьмы Лычковой он приобрел помимо прочего ярко выраженные садистские наклонности. Нелюбовь Кошелева к грабежам объяснялась сугубо прагматическим расчетом – «Стремно!». Конечно, наброситься на школьника, слабосильную старушку-пенсионерку или пьяненького мужичка-работягу хилой комплекции просто, но... много с них не поимеешь! Так, гроши. В лучшем случае на одну дозу [34]. А с крутыми ссориться чревато, в чем наркоман имел несчастье дважды убедиться на личном горьком опыте. Однажды поздно вечером Андрей попытался ограбить вдребезину пьяного бандитской внешности мужчину с толстенной золотой цепью на шее, который с огромным трудом выкарабкивался из новенькой красивой машины. Андрей рассчитывал на богатейший улов, но... уклюкавшийся до поросячьего визга браток (а может, сотрудник какой-нибудь спецслужбы, или солидной охранной структуры, или... Да кто их нынче разберет!)... В общем, намеченная «жертва», не мудрствуя лукаво, выхватила пистолет, и Кошелеву пришлось улепетывать сломя голову, по-заячьи петляя, спасаться от выстрелов, иногда падать ничком в снег, снова вскакивать и снова драпать [35]... Пули не попали в цель лишь благодаря тяжелейшей степени опьянения владельца толстой золотой цепи и красивой машины... Второй раз Андрей подстерег в темной подворотне солидную женщину в норковой шубе, угрожая кухонным ножом, вырвал у нее сумочку (где впоследствии оказалось пять тысяч рублей), стащил с запястья золотой браслет и, ликуя, смылся.

Спустя ровно сутки за Кошелевым пришли. Нет, не милиция, а муж ограбленной женщины, носящий имя Николай, с двумя свирепого вида плечистыми друзьями. Николай оказался тесно связан с... ну вы сами понимаете, и поиски заняли совсем немного времени. Сначала Андрея заставили вернуть браслет, сумочку, деньги (в том числе возместить уже потраченную сумму), а затем затолкнули в машину и увезли на заброшенное старое кладбище «получать моральную компенсацию». Там Кошелева жестоко избили (вышибли несколько коренных зубов, опустили почки, сломали пару ребер), под дулом пистолета заставили испражниться «по-большому» и сожрать собственное дерьмо. Далее один из экзекуторов предложил «кастрировать пидораса», достал из-за пазухи финку, но... неожиданно в ход событий вмешался не кто иной, как Николай.

– Не пачкай руки, Вася! – брезгливо сказал он приятелю. – Наркоша достаточно получил... Но не дай бог попробуешь по-новой! Тогда живьем в землю зарою! Обещаю! – обратился он к трясущемуся, перемазанному экскрементами Андрею и рявкнул: – Катись, выродок!!!

Итак, умудренный плачевным опытом, Кошелев предпочитал воздерживаться от разбойных нападений и прибегал к ним в самых крайних случаях, когда ну нигде больше не получалось добыть денег на дозу! Жертвами наркомана становились, естественно, только слабые, беспомощные, фактически нищие люди. Существенной прибыли они, понятно, не приносили...

Кошелев воровато оглянулся. Наконец-то! Примыкающий к задней стене дома дворик был пуст, как голова фашиствующего молодчика со свастикой на рукаве, истерично орущего «Хайль Гитлер!» под усатеньким лупоглазым портретом давным-давно жарящегося в преисподней Адольфа Шикльгрубера [36]. Забравшись на карниз, Андрей через «кошачью» форточку открыл окно, ступил на подоконник и спрыгнул вниз на разукрашенный синими цветочками пушистый ковер. Выпрямившись, он прислушался: «Чем черт не шутит! Вдруг племянница, притворившись больной, слиняла из школы и бездельничает, зараза! В телевизор пялится!»

Прошло несколько томительных секунд. В безлюдных комнатах не раздавалось ни звука. «Чисто!» – с облегчением убедился Кошелев и суетливо занялся поисками сокрытых богатств, грубо выворачивая содержимое шкафов, тумбочек, сбрасывая с полок книги, шаря под ванной, за унитазом... Андрею не везло. Ничего похожего на «сокровища Али-Бабы» он не находил.

– Где ж сука паршивая заныкала золото, доллары? – беспорядочно разбрасывая вещи и роняя мебель, с ненавистью рычал наркоман. – Гнида, мразь, шлюха подзаборная!!! Чтоб ты сдохла в своей больнице!!!

Миновало десять минут, пятнадцать, двадцать... Результат по-прежнему оставался нулевым. Между тем неумолимо надвигался час, когда Андрею надлежало сделать очередную инъекцию героина. Появились первые признаки коварно подкрадывающейся ломки. Кошелев стал ощущать себя глубоко несчастным, брошенным, никому не нужным. На глаза навернулись слезы. Одновременно Кошелева охватила болезненная, гипертрофированная нервозность. Он начал бесцельно метаться по квартире, натыкаться на стены и бормотать бессвязные жалобы-ругательства. Неожиданно в прихожей послышался металлический скрежет отпираемого замка. «Тетка-стерва вернулась раньше обычного, – со звериной яростью подумал Андрей. – Не успел! Или придушить старую крысу да закончить «работу»? Нет, к сожалению, нельзя! Подозрения однозначно падут на меня! И ломка, ломка на подходе!.. Выход один – бежать к Костылю! Но улова-то нет!.. Дозу задарма не дадут! О е-мое-е-е!!!» Запаниковавший наркоман сгреб в охапку первое, что подвернулось под руку – стоящий на видном месте видеомагнитофон, – и с разбегу сиганул в распахнутое окно...