Скотт Туроу - Судебные ошибки

Я

Человек.

Я

Личность.

Слушая вздымающийся из груди голос Блайта, Артур чувствовал себя взволнованным ничуть не меньше, чем паства преподобного.

Но видимо, самой непревзойденной являлась способность Блайта привлекать прессу. Там, где появлялся Блайт, появлялись и телекамеры — он был хорош на пятнадцать секунд вечерних новостей всякий раз, как открывал рот. Артур не мог иметь ничего против. Благодаря Блайту история Ромми не сходила с первых страниц, журналисты почти наверняка потеряли бы к ней интерес, если бы дело Гэндолфа защищал кто-то другой. Однако все же Артур считал, что его клиенту было бы лучше, держись он подальше от Блайта, мечущего громы и молнии.

Когда отзвучал последний псалом, Блайт вышел из собора вслед за монсиньором Войциком и членами семьи покойного, склонил лысую голову, когда гроб Эрно, украшенный белыми цветами и американским флагом, понесли к катафалку. Фотографы, никогда не соблюдавшие правил приличия, толпой хлынули туда же. Первым из шести несших гроб был Коллинз, племянник, которого Артур узнал по фотографии из полицейского архива. В костюме и галстуке он в полной мере выглядел добропорядочным гражданином. Коллинз поднес к глазам серую перчатку, когда гроб скрылся в катафалке, потом стал утешать мать и тетю, с ног до головы одетых в черное. Втроем они пошли к лимузину, чтобы проводить останки Эрно на кладбище.

Едва лимузин отъехал, Блайт стал дословно повторять большую часть надгробной речи для окруживших его телекамер. Артур потихоньку отошел. Его узнала и остановила державшаяся в одиночестве женщина-репортер, Мира Амир из «Бьюгла». Мира превосходила Стюарта Дубинского почти в каждом значительном материале. Отвечая на вопросы, Артур заверил ее, что Гэндолф подаст заявление о пересмотре решения апелляционного суда. Артур предсказывал успех, но не нашел что сказать, когда Мира стала спрашивать о конкретных основаниях, которые он выдвинет.

Возвратясь в свой кабинет, Артур был мрачным. Он расстроился из-за дела Гэндолфа, а тут еще нахлынули воспоминания об отце. Памела оставила у него на столе стопку документов не менее восьми дюймов в высоту и объяснительную записку. Последние два дня, следуя предположению Джиллиан Салливан, Памела пыталась найти в индустрии туризма округа человека, носившего прозвище Фараон или близкое по звучанию. Накануне, почти весь день названивая по телефону, она ничего не добилась. Сегодня по совету Артура поехала в регистрационное управление просмотреть списки агентов бюро путешествий штата.

Документы, которые она собрала, были старательно распределены по группам: списки корпоративных бюро путешествий, списки членов ассоциации местной индустрии туризма, микрокопии регистрационных бланков четырех агентов бюро путешествий. В отличие от большинства штатов в Иллинойсе эти агенты регистрируются по строгим правилам: процесс требует диплома, положительной оценки на экзамене в масштабе штата и подтверждение добропорядочности, что означает отсутствие судимости и незамешанность в краже денег клиентов. Судя по тексту записки, Памеле для поисков агентов бюро путешествий, получивших лицензии в девяносто первом году, пришлось вернуться в эру доцифровых технологий. В подвале регистрационного управления она чуть не задохнулась от пыли, а аппарат для чтения микрофильмов вызвал у нее жуткую головную боль.

Артур взял серые копии регистрационных бланков, которые отпечатала Памела. Ферд О'Фэллон («Ферд О?» — приписано Памелой). Пиа Ферро. Ник Фарос.

Фаро Коул.

Артур тут же вспомнил это имя и побежал вверх по лестнице к кабинету Памелы. Она разговаривала по телефону, и он подпрыгивал возле нее, размахивая руками, пока не вынудил положить трубку.

— Это тот человек, в которого стрелял Эрно!

Чтобы удостовериться полностью, Артур отправил Памелу в коридор найти отчеты полицейских о том происшествии в шкафах с папками. Памела нашла, и они уселись в ее скромном кабинете, тесной комнате с бежевыми панелями на стенах. В углу стояло кресло-качалка, покрытое ярко-красным одеялом с вышитым барсуком, эмблемой Висконсинского университета. Артур сел в кресло, а Памела опустилась на стул, поставив ноги на выдвинутый ящик стола. И вместе, как уже сотни часов до того, стали думать. Не Фараон — Фаро. Агент бюро путешествий. Теперь это стало им совершенно очевидно. Памела даже выразила недовольство собой.

— Ромми произнес «Фа-ро», а я засмеялась над ним.