Дэвид Балдаччи - Чистая правда

Фиске с интересом посмотрел на Сару.

— Я считал, что те, кто высказывают другое мнение, оказываются среди проигравших. Какие у них могут быть рычаги давления?

— Предположим, судье не нравится то, как формируется мнение большинства, и тогда он либо пускает в оборот проект, содержащий такое едкое несогласие, которое может заставить суд выглядеть не лучшим образом, если оно будет опубликовано, или просто приведет к тому, что среди большинства нарушится единство. Или, еще того лучше, судья дает понять, что намерен сформулировать несогласие в своем проекте, если мнение большинства не изменится. Они все так поступают. Рэмси, Мёрфи, Найт. Они сражаются не на жизнь, а на смерть.

Джон покачал головой.

— Как одна долгая политическая кампания, неизменно клянчащая голоса. Юридическая версия «Дай мне контракт на беконную свинину, и получишь мой голос». [24] Один из популярных на американских биржах видов товарных контрактов. Аналогия с предвыборной кампанией, привлекающей голоса разными «приманками». Дай мне то, что я хочу, и получишь мой голос.

— И правильный момент выбора сражений. Предположим, одному или нескольким судьям не нравится решение, принятое по какому-то делу пять лет назад. Суд редко меняет собственные решения, поэтому нужно мыслить стратегически. Такие судьи могут использовать текущее дело, чтобы начать строить фундамент для опровержения старого судебного прецедента. Такая же схема существует и для выбора дела. Судьи постоянно находятся в поиске правильного дела, чтобы использовать его в качестве средства для изменения не устраивающего их прецедента. Это напоминает шахматную партию.

— Остается надеяться, что в процессе розыгрыша партии не будет утрачена одна важная вещь.

— О чем ты?

— Справедливость. Может быть, именно справедливости искал Руфус Хармс. Причина, по которой он составил апелляцию. Ты думаешь, он может рассчитывать на справедливость здесь?

Сара опустила глаза.

— Я не знаю. На самом деле конкретные люди, фигурирующие в делах, не имеют значения. Но во время рассмотрения устанавливаются прецеденты, и именно это важно. Все зависит от того, о чем он просит. Как оно повлияет на другие дела.

— Просто отстой! — Джон покачал головой и пристально посмотрел на Сару. — Дьявольски интересное место, этот ваш Верховный суд.

— Так ты пойдешь на вечеринку?

— Пропустить такое я просто не могу.

Джош Хармс решил, что теперь полиция будет блокировать второстепенные дороги, поэтому применил необычную тактику, чтобы выехать на автостраду. Уже стемнело, они подняли стекла и находились в безопасности — патрульным полицейским будет трудно заглянуть внутрь. Но, несмотря на все приготовления, Джош знал, что катастрофа практически неизбежна.

«Забавно, — подумал он, — после того ужаса, что пришлось пережить брату, он даже не задумался, стоит ли поступать правильно, несмотря на то, что это может грозить ему гибелью или потерей свободы, которую у него вообще не должны были отнимать». Ему хотелось одновременно проклинать и восхищаться Руфусом. Взгляды Джоша на жизнь не были сложными: он один против всех. Нет, он не искал неприятностей, но легко вспыхивал, если кто-то пытался сделать ему гадость. Джош понимал: удивительно, что он прожил так долго со своим взрывным характером.

Однако он не мог не восхищаться такими людьми, как Руфус, который сумел выдержать все испытания, имея дело с теми, кто не хочет, чтобы мир изменился даже на йоту, пока они находятся на самом верху. «Может быть, правда действительно освободит тебя, Руфус», — подумал Джош. Внезапно он кое-что увидел краем глаза, и его рука тут же опустилась на рукоять пистолета.

— Руфус, — позвал он, повернувшись в сторону внутреннего окна автофургона, — у нас проблемы.

В окне появилось лицо Руфуса.

— Что такое?

— Пригнись пониже! Пригнись! — предупредил Джош и снова посмотрел на патрульную машину, появившуюся в зеркале заднего вида. — Он дважды проехал мимо нас, а потом вернулся.

— Ты превысил скорость?

— На пять миль в час ниже разрешенного предела.

— Что-то не так с грузовиком, не работают задние фары?

— Я не такой дурак. Грузовик в порядке.

— Что тогда?

— Послушай, Руфус, не думай, что за те годы, что ты провел в тюрьме, мир изменился. Я черный парень, еду ночью по автостраде в отличной машине. Полицейский думает, что я либо угнал ее, либо перевожу наркотики. Дерьмо, даже поход в магазин за молоком может превратиться в настоящее приключение… — Он посмотрел в зеркало заднего вида. — Похоже, он собирается включить сирену.