Патриция Корнуэлл - Все, что остается

— Не говори, — ответила я, — хорошо, что не влипли в историю, ну и дураки. Боже мой!

— Видишь, как все чертовски просто? — тем не менее сказал он. — Двое в ночи, кто-то подъезжает. Вот черт, мой пистолет в отделении для перчаток. Я даже не вспомнил о нем, пока полицейский не оказался непосредственно передо мной, но тогда было бы уже поздно…

— Прекрати, Марк. Пожалуйста. Он посмотрел на меня и засмеялся.

— Не смешно!

— Ты неправильно застегнула блузку, — сквозь смех сказал он.

— О, черт!

— Надейтесь, что он не узнал вас, главный медицинский эксперт Скарпетта.

— Благодарю, что успокоили, мистер ФБР. А теперь я отправляюсь домой. — Я открыла дверь. — Вы уже причинили мне достаточно беспокойства для одной ночи.

— Эй, ты сама начала.

— Уверена, что нет.

— Кей? — Марк стал серьезным. — Что мы теперь будем делать? Понимаешь, я возвращаюсь в Денвер завтра. Не знаю, что будет дальше, что смогу сделать и следует ли мне пытаться что-либо сделать.

Нелегко ответить на эти вопросы. В наших с ним отношениях никогда не было простых ответов.

— Если не пытаться — ничего не произойдет.

— А ты? — сказал он.

— Нам нужно о многом подумать, Марк.

Он включил фары и пристегнул ремень безопасности.

— А ты? — снова спросил он. — Давай пробовать вместе.

— Удивительно, что ты говоришь это.

— Кей, не надо. Пожалуйста, не начинай снова.

— Мне нужно подумать. — Я достала ключи от машины. Внезапно я почувствовала себя обессиленной.

— Не морочь мне голову.

— Я не морочу тебе голову, Марк, — проговорила я, касаясь его щеки.

Мы поцеловались в последний раз. Мне хотелось, чтобы этот поцелуй длился часами, и в то же время хотелось уехать. Наша страсть всегда была безрассудной. Мы жили моментами, за которыми не было будущего.

— Я позвоню.

Я открыла дверцу машины.

— Слушай Бентона, — добавил он. — Можешь доверять ему. То, во что ты влезла, весьма неприятная вещь.

Я включила двигатель.

— Хочу, чтобы ты оказалась в стороне.

— Ты всегда хотел этого, — сказала я.

Марк позвонил на следующий день поздно вечером, затем еще два дня подряд, также по вечерам. Когда он позвонил в третий раз, десятого февраля, то, что он рассказал мне, заставило выйти из дома в поисках последнего номера газеты «Ньюс-уик».

Погасшие глаза Пэт Харви взирали на Америку с обложки журнала. Заголовок крупными черными буквами гласил:

УБИЙСТВО ДОЧЕРИ «ЦАРИЦЫ НАРКОТИКОВ»

Эксклюзивный материал, помещенный внутри журнала, представлял собой новую версию ее пресс-конференции, ее обвинения в конспирации, информацию о других исчезнувших юношах и девушках, тела которых, подвергшиеся разложению, были впоследствии найдены в лесах Вирджинии. Хотя в свое время я отказалась отвечать на вопросы журналистов, в статье была помещена и моя фотография, запечатлевшая, как я поднималась по ступеням здания ричмондского суда имени Джона Маршалла. Надпись под снимком гласила: «Главный медицинский эксперт дает показания под угрозой привлечения к ответственности».

— Ничего страшного, у меня все в порядке, — заверила я Марка по телефону.

Когда, позднее вечером, мне позвонила мать, я оставалась совершенно спокойной, пока она не сказала:

— Здесь кое-кто до смерти желает поговорить с тобой, Кей.

Это была моя племянница Люси, обладавшая поразительным талантом брать надо мной верх.

— Как ты попала в эту неприятную историю? — спросила она.

— Никуда я не попадала.

— В статье говорится, что кто-то угрожал тебе.

— Все слишком сложно, чтобы объяснить по телефону, Люси.

— Нет, все действительно ужасно, — проговорила она беззаботно, — я возьму журнал с собой в школу и буду всем показывать.

«Потрясающе», — подумала я.

— Миссис Бэрроуз, — продолжала она, имея в виду свою учительницу, — уже спрашивала, сможешь ли ты приехать в апреле, когда у нас в школе будет день знакомства с профессиями…

Я не видела Люси целый год. Казалось невероятным, что она училась во второй ступени старших классов, и, хотя я знала, что она носит контактные линзы и уже имеет водительские права, для меня она по-прежнему оставалась маленькой девочкой, за которой постоянно нужно присматривать, укладывать в постель. Непослушный ребенок, который по странной причине привязался ко мне, не начав даже ползать. Никогда не забуду, как я прилетела в Майами на Рождество, некоторое время спустя после ее рождения, и целую неделю гостила у сестры. Казалось, каждую минуту, если Люси не спала, она неотрывно следила за мной, ее глаза, как две сияющие луны, улавливали каждое мое движение. Она улыбалась, когда я меняла ей пеленки, и начинала кричать сразу же, стоило мне покинуть комнату.