Уоррен Мерфи - Верховная жрица

Бедняга уже довольно долгое время жил в изгнании. Вероятно, китайцы, не являясь последователями Будды, смотрели на время иначе, чем он. Но, будучи таши, он проявлял терпение, дожидаясь благоприятного расположения звезд, которое должно предшествовать его возвышению.

Двойные двери открылись внутрь, вошел слуга, остановился и простерся ниц, прижавшись головой к роскошному ковру.

– Говори, – медово-сладким голосом велел таши.

– Час наступил, о таши!

– Что ты хочешь сказать?

– Тебя ожидает фей-чи, чтобы отвезти в святую Лхасу, о таши.

Услышав неблагозвучное китайское слово, означающее «вещь, которая летает», такое неуместное в изысканной тибетской речи слуги, таши заморгал яркими карими глазами.

– Я готов, – сказал он, откладывая книгу и выпрямляясь. С суровым выражением лица, решительно выдвинув вперед подбородок, он ждал, когда сильный слуга спустит его с подмостков.

Ни один смертный человек не видел бегства бунджи-ламы и ее защитников из тюрьмы Драпчи, но священная летопись отметила, что это чудесное деяние было совершено тайно, в полной темноте. При этом погибло много угнетателей. Все они умерли спокойно, даже не сознавая, что их настигла блаженная смерть, несомненно, дарованная им по бесконечному милосердию Агнца Света.

– Может, нам следовало пристрелить нескольких парней, – пробормотала Скуирелли Чикейн, выскальзывая из ворот тюрьмы Драпчи в необыкновенно яркое лунное сияние. Млечный Путь, казалось, висел у них прямо над головой: протяни руку и дотронься.

– Зачем? – просил Кула, который тащил по «АК-47» в каждой руке так, словно это были игрушечные пистолетики.

– Не хватает драматизма, – пояснила Скуирелли.

– Драматизма?

– Мы просто переступаем через тела, – сказала Скуирелли. – Посмотрите, на них даже нет следов. Не очень-то впечатляюще это будет смотреться на пленке. Слишком нереально.

Кула знаком остановил женщину. Впереди орудовал мастер Синанджу.

– Вы просили мастера Синанджу не снимать больше скальпов с китайцев.

– Но я не говорила, чтобы он снижал накал действия! Накал должен нарастать.

– Вы говорите загадками, бунджи.

– Называй меня Буддой Ниспосланным. Мне это больше нравится. Соответствует космическим масштабам. Несколько автоматных очередей не дадут публике уснуть на своих сиденьях.

– Ты собираешься принимать простую публику? – недоуменно спросил Кула.

– Нет, но должна же быть у меня своя. Все происходящее напоминает мне «Гудзонского ястреба» [36]. Нам нужна одна из тех сцен, что есть в фильме «На север, к северо-западу» [37].

– Понятно, – кивнул Кула, увидев, что мастер Синанджу поманил их в темноте рукой – лишь на какой-то момент став зримым, он подтолкнул бунджи-ламу вперед.

Впотьмах Кула обратился к Чиуну:

– У бунджи было видение. Она говорит, что мы должны идти на север, к северо-западу.

– Это не очень хороший план, – возразил Чиун.

– Но ведь она бунджи!

– Зовите меня Буддой Ниспосланным.

– К северо-западу лежат горы, а за ними – Чамдо. Ты знаешь, кто там живет?

Кула скорчил гримасу.

– Кхампы, – буркнул он.

– Кто такие кхампы? – поинтересовалась Скуирелли.

– Горные охотники, – ответил кореец. – Бандиты.

– Трусы, вот они кто. Прямо как бабы, – продолжил Кула. – Носят красные нити в волосах и думают, что похожи на монголов, – добавил он, чтобы просветить бунджи.

– А звучит не так уж ужасно, – вмешалась Скуирелли.

– Бунджи-ламе самой судьбой предназначено войти на Львиный трон, – перебил Чиун. – Ничто не должно помешать этому.

– Да, да, Львиный трон. Где же он?

– Вон там. – Чиун указал на Красную гору.

В лунном свете можно было разглядеть во тьме длинное белое здание со множеством окон, из которых освещалось лишь одно.

– Что это?

– Неужели вы не узнаете дворец Потала, бунджи, – сказал Лобсанг, – обитель, где находится символ вашей земной власти?

Скуирелли грустно поморщилась.

– Нет, не узнаю. А должна была узнать?

– Последнее ваше тело предупреждало, что вы не узнаете ничего из того, что происходило в вашей прошлой жизни, – напомнил Чиун.

Скуирелли подняла глаза на огромное строение.

– Ну такое большое сооружение я должна была бы узнать!

– Мы поднимемся во дворец Потала, – сказал Чиун.

В ночи много кто бодрствовал. Солдаты. Регулярные войска Народно-освободительной армии. Агенты общественной безопасности. Китайцы в штатской одежде. Тибетские коллаборационисты.