Ричард и Рейчел Хеллер - Тринадцатый апостол

Задняя дверь в дом Сарками так и оставалась открытой. В ней болтались сломанные замки. Войдя внутрь, Гил подпер дверь каким-то комодом. Это создавало всего лишь иллюзию защищенности, но он сомневался, что за ним кто-то следил. По крайней мере, не на данном этапе. Кроме того, если кому-то приспичит причинить ему зло, достаточно посильней толкнуть в дверь, опрокинуть комод, и дело в шляпе. А в остальном сойдет и так.

Хумус засох, пита зачерствела, а холодный чай кто-то сильно пересластил. Но он был так голоден, что все это показалось ему самой вкусной едой, какая только может существовать. Гил расправился с первой порцией в одно мгновение и решил отдохнуть, прежде чем совершить следующий набег на кухню Сарками.

Он оглядел комнату. В ее беспорядке просматривалась некая логика. В том, как установлены лампы, разложены инструменты, записи, книги. Организованность явно наличествовала, и имелся шанс уловить ее, если дать себе время как следует приглядеться к очевидным вещам.

«Дерево лучше всего прятать в лесу. Лучше всего что-то таить в хаосе, в беспорядке, в фальшивом нагромождении всякой всячины… в его центре».

Неожиданно Гил встрепенулся. «Лучшее место…» Это были последние слова Сабби. Он уверенно поднялся, подошел к столу, тщательно застеленному белой тканью, и поднес ладони к медному свитку, лежавшему посреди медных полос, обрывков пергамента и других документов. Его овеяло знакомым теплом. И кроме того… свиток не был разрезан! От внезапного прилива радости его сердце забилось сильней.

Это был тот самый свиток, за который одни готовы были убить, а другие отдать свои жизни, и он был тут, в этой комнате, когда люди Малуки схватили Гила. Он находился совсем рядом, прямо у них под носом, но они увидели только то, что ожидали увидеть: какие-то бесполезные копии, дожидавшиеся отправки в музей.

Это был блестящий план, очень смелый. Сарками знал своего врага, знал его слабые стороны, он понадеялся на свое знание. Гил ломал голову, принимала ли Сабби участие в решении оставить настоящий свиток на видном месте. Он получил ответ на этот вопрос даже быстрее, чем ожидал.

В мастерской, находящейся в его полном распоряжении, Гил подготовил свиток к транспортировке. Аккуратно заворачивая документ в разорванную на несколько частей ткань, он поймал себя на мысли, что не имеет понятия, куда ему двигать дальше. Лучшим вариантом казалось направиться обратно в Штаты.

Секунду подумав (Маккалум ведь все еще там, а не где-то!), Гил решил, что возвращение домой, похоже, не самое мудрое из решений. Кроме того, что ему делать со свитком в городе небоскребов? Разве что дать объявление в «Нью-Йорк таймс»? Так, мол, и так, уведомляем верховного цадика, что кое у кого имеется вещь возрастом в две тысячи лет, необходимая оному праведнику для спасения человечества.

Гил засунул свиток в свой пустой рюкзак, подобранный с пола. Нужно бы уложить его получше, подумал он. Потом сдвинул в сторону все, что перед ним находилось, добавив к образовавшемуся вороху те медные полосы, что прибыли с ним со склада, и стянул со стола покрывавшую его белую ткань. Из-под нее вывалился какой-то конвертик. Он упал к его ногам. «Тому, кого это может интересовать», — гласила надпись, сделанная разборчивым почерком Сабби.

Внутри конвертика обнаружились известные строки Роберта Фроста, также начертанные ее рукой. В них имелись две важные поправки, которые и сказали Гилу все, что ему было нужно.

Гил осторожно положил записку на свиток, уже угнездившийся в рюкзаке. Кроме того, он опустил туда паспорт с именем Арнольда Ладлоу и со своим собственным фото.

В робком предчувствии он поднес к лицу белую ткань. Как он и надеялся, она пахла ванилью. Точно так же, как и свитер Сабби, который был на ней в часовне всего лишь несколько дней назад.

Гил прижал ткань к груди и свободной рукой закрыл рюкзак. Завтра драгоценный груз, скрытый в нем, обретет мягкое ложе. Но не теперь.

Завтра он улетит в Израиль в надежде отыскать там того, кому этот документ предназначен. Сегодня же ему отчаянно нужны сон и время… сон и время. Чтобы как следует отдохнуть и собраться с мыслями.

Гил осторожно накрыл белой тканью подушку рядом со своим изголовьем. Более всего ему сейчас требовалось хотя бы на несколько мгновений прикрыть глаза и представить, что он опять обнимает Сабби.