Стюарт Харрисон - Улыбка Афродиты

В сознании замелькали картинки из моей жизни, как будто кто-то быстро пролистывал альбом с фотографиями. Вот мои родители в Оксфорде еще до развода. А вот ворота школы-интерната, и я прохожу ими в первый раз; вот отец на «Ласточке»: он снимает с себя кислородный баллон, и с него вовсю течет вода; вот замершая во времени Алисия. Затем Алекс спит у себя в постели, а я смотрю на нее со стула в углу комнаты. Сомневаюсь, что все эти кадры длились дольше секунды, но я чуть не позабыл о собственной неминуемой гибели. Внезапно сработал инстинкт самосохранения, и я, дернувшись, вернулся к действительности.

Мне сразу же вспомнилось старое правило: когда машину заносит, газуй. На это нелегко решиться, когда скользишь в небытие, – против такого выбора восстают все инстинкты. Но в отчаянии я поставил ногу на педаль акселератора и резко крутанул руль. Шины взвихрили землю, джип круто свернул и рванул через дорогу. Он сильно ударился, двинувшись вверх по склону, и потерял скорость. Какое-то время машина раскачивалась на краю, но потом капот опять непонятным образом развернулся к дороге. Джип громыхнул, стукнувшись о дорогу так, что задрожали все кости, и остановился.

Мотор заглох. Я слышал слабый шум удалявшегося автомобиля, потом наступила тишина, нарушаемая лишь шипением горячего металла и громким биением моего сердца. Я опустил голову на руль. Мои руки, скользкие от пота, дрожали.

Прошло несколько минут, прежде чем я смог завести мотор и продолжить подъем. Остаток пути я ехал очень осторожно. Приехав в деревню, я увидел возле церкви Айя-Марина мотороллер Алекс – на том самом месте, где мы стояли неделю назад. Ключи были в зажигании, поэтому я их вынул и спрятал в карман. Алекс нигде не было видно. Окутанная почти жуткой тишиной, деревня казалась покинутой, как и в прошлый раз, когда мы были здесь с Алекс. Даже вездесущие цикады молчали. Земля, впитавшая жар солнца, выпускала его обратно в воздух, так что дома и деревья дрожали в мареве.

Я пошел вверх по дороге мимо домов с окнами, закрытыми ставнями. Звякнул козий колокольчик, его унылый звук' далеко разнесся в чистом воздухе. На вершине горы в оливковой роще паслось небольшое стадо коз. Я нашел заросшую тропку, которая вела к разрушенному дому, где выросла бабушка Алекс, и снова остановился в мрачной тени сучковатых почерневших деревьев. Дом, с его обвалившимися стенами и пустыми окнами, был тем же самым, но когда я обходил его вокруг, я представлял себе молодого немецкого капитана, сидящего за столом в тени, и почти мог видеть молодую девушку, появляющуюся из рощи на склоне горы.

Как и в прошлый раз, я чувствовал особую атмосферу этого места. Казалось, в тени тишина густела. Прошлое становилось почти реальным. Я чувствовал, как опять пробуждаются, разгораются и выжидают страсти.

Алекс по-прежнему нигде не было видно.

Я пошел обратно к джипу, представляя, что она наблюдает за мной из какого-нибудь укрытия. Далеко внизу маленькая лодка, отплыв от берега, чертила белую линию на голубой глади воды. Прошло минут десять, и когда я снова посмотрел на залив, то увидел, как яхта, которую я заметил раньше, направляется в открытое море, ее главный парус поднялся и затрепетал на ветру. Затем я подошел к церкви и толкнул дверь, но она оказалась запертой. Через кладбище с многочисленными крестами к каменной стене вилась тропинка, а дальше несколько вырубленных в скале ступеней вели к склону горы и исчезали среди кипарисов. Я стал подниматься по ступеням, но от церкви донесся шум, и, оглянувшись, я увидел выходившего священника, облаченного в длинные черные одежды. Мы посмотрели друг на друга, и я обратился к нему:

– Добрый день. Yassas. Вы говорите по-английски?

У него были темные глаза и длинная борода, а выражение лица строгое и даже неодобрительное.

– Вам помочь? – спросил он по-английски с сильным акцентом.

– Я разыскиваю молодую женщину. Вы случайно не видели ее?

– Я никого не видел. Кроме вас.

– А куда ведет эта тропинка? – Я показал на ступеньки, вырубленные в камне.

– Вдоль скалы.

Может быть, Алекс пошла туда? Я поблагодарил священника и продолжил путь.

– Будьте осторожны! – крикнул он. – Тропинка может быть опасной, если вы не знаете дороги.

Я еще раз поблагодарил его за предупреждение. Он остался стоять у церкви, наблюдая за мной, пока я не скрылся из виду. Наверху лестницы тропинка шла между кипарисов, где были тень и прохлада. Я прошел под импровизированной шелковой крышей из паутины, сотканной между деревьями десятками пауков. Толстые черные владельцы паутин терпеливо дожидались очередной жертвы. Когда я проходил под ними, они колыхались на ветру, и я опасливо поглядывал за тем, чтобы паук не упал мне на голову. От такой перспективы у меня по спине пробегали мурашки, и я облегченно вздохнул, когда тропинка опять вышла на открытое место.