Линвуд Баркли - Слишком далеко от правды

– Иногда перепихивались, но в основном он приходил поговорить.

На ее лице появилось печальное выражение.

– Я его понимала. И всегда хорошо относилась, несмотря на все его штучки. – Она шмыгнула носом. – В сущности, это был большой ребенок. Со своими проблемами. Некоторые навешивали на него ярлыки, считали сексуально озабоченным. Но мне кажется, он просто хотел оставаться молодым. Скучал по своему байкерскому прошлому.

– А чем он занимался в прошлом?

– Вы разве не знаете?

– Нет.

– Адам был сутенером. Поставлял проституток и заколачивал на этом большие деньги. Он всегда любил женщин, так или иначе.

– Я этого не знал.

Фелисия грустно улыбнулась:

– Тогда мы с ним и познакомились. Так что не один Адам начал новую жизнь.

В аудитории, которая могла вместить свыше сотни студентов, сейчас сидело не более тридцати. Во время летнего семестра на лекциях было немноголюдно. Когда вошел профессор Блэкмор, студенты еще усаживались на места, выкладывали ноутбуки на складные каплевидные столы или устанавливали смартфоны на запись. Тетради и ручки здесь были не в чести.

Лет десять назад профессор пришел бы на лекцию с портфелем, плотно набитым студенческими работами, книгами и конспектами. Но сегодня он прибыл лишь с планшетом в кармане. Блэкмор заранее загрузил туда свою лекцию о Мелвилле и психологическом детерминизме и сейчас, взойдя на кафедру, лишь открыл нужный файл. Несмотря на допотопный телефон, с которого он не умел посылать сообщения, лекции он читал на уровне развития двадцать первого века.

– Садитесь, пожалуйста, – призвал он к порядку студентов.

Но многие продолжали разговаривать. Причем вовсе не о Мелвилле, психологическом детерминизме или другом академическом предмете. Нет, они просто сплетничали и строили планы на вечер. Куда пойти выпить, кому придется платить за пиццу, кто с кем спит.

Блэкмор уже сожалел, что рассказал сыщику о Джорджине.

– Надеюсь, все читали «Моби Дика», – начал профессор. – Или, на худой конец, краткое изложение романа.

По залу прокатился нервный смешок.

Блэкмор вытащил из кармана планшет и, нажав кнопку, провел пальцем по экрану.

– Одну минуточку, – пробормотал он.

Клайв Данкомб наверняка обозлится, если узнает, что он говорил с Ангусом Карлсоном. Данкомб предпочитал решать проблемы сам. И не только свои, но и чужие.

Он не любил иметь дело с местными полицейскими. Считал их неотесанной деревенщиной и часто поговаривал, что, случись метель, здешние сыщики не найдут даже собственную задницу.

Но Блэкмор не разделял его пессимизма. Сам он с местными полицейскими почти не сталкивался, но упрекать их в некомпетентности просто не было оснований. Да и что общего у преподавателя английской литературы с полицией?

Правда, после того как Данкомб застрелил парня, нападавшего на студенток, колледж просто наводнили полицейские.

Но Клайв был ни чуточки не озабочен тем, что вышиб парню мозги. Похоже, человеческая жизнь не имела для него большой цены. Он вел себя так, словно ухлопать студента было для него самым обычным делом. Очередной рабочий день и ничего больше.

Правда, зная прошлое Клайва и его жены Лиз, этому не стоило удивляться. В последнее время на свет выплыли некоторые пикантные подробности их знакомства. Данкомб был заместителем шефа полиции в Бостоне, когда впервые встретил Элизабет Палмер. У нее было бюро эскорт-услуг, а он собирал на него материалы, надеясь вывести на чистую воду сомнительный бизнес, но в результате попал в ее сети сам.

Но к Лиз проявляла интерес не только бостонская полиция. Внутренняя налоговая служба США интересовалась ею не меньше. Совершив служебное преступление, Данкомб помог Лиз уничтожить улики. Все протоколы были порезаны и сожжены, а свидетели подкуплены. Данкомб вышел в отставку, женился на Лиз – причиной была не столько любовь, сколько желание спрятать концы в воду, лишив возможности супругам давать показания друг на друга, – и переехал в Промис-Фоллс, где получил должность начальника охраны.

Такой тип способен на многое.

– Профессор?

– А?

Голос девушки, сидящей в первом ряду, вывел Блэкмора из задумчивости. Кажется, ее звали Триш или Трисия.

– С вами все в порядке?

Блэкмор понял, что стоит с отсутствующим видом уже секунд пятьдесят. А может быть, и больше. Бог его знает.

– Извините, – спохватился он. – Такой уж я «Рассеянный профессор».