Джеймс Эллрой - Кровавая луна

Хейнс задохнулся и рухнул на пол. Лихорадочно, с икотой и кашлем заглатывая воздух, он потянулся к кобуре с револьвером, но Ллойд уже сумел подняться на ноги. Хейнс направил на него револьвер, но Ллойд уклонился, вырвал из стены дубинку и обрушил ее на грудь Хейнсу. Тот завопил и выронил револьвер. Ллойд ногой оттолкнул его в сторону, вытащил из-за пояса свой револьвер тридцать восьмого калибра и направил на Хейнса, прижав дуло к самому его носу.

– Вставай, – прошипел он. – Лицом к стене. Ноги на ширине плеч. Очень медленно.

Хейнс поднялся, потирая грудь, повернулся лицом к стене, широко расставил ноги и заложил руки за голову. Ллойд ногой подогнал лежавший на полу револьвер поближе, чтобы достать его, не теряя из виду цель. Подняв револьвер, он заткнул его за пояс, а свободной рукой ощупал Хейнса. То, что он искал, обнаружилось за подкладкой эйзенхауэровской куртки [40] Короткая приталенная куртка военного образца, введенная в обиход генералом Эйзенхауэром в 1943 г. – простой коричневый конверт, набитый бумагами. На конверте стояла напечатанная на машинке надпись: «Крэйги Лоренс Д., он же Птица, Птичка, Птичник, 29 января 1946».

Пока Ллойд читал бумаги, Хейнс заговорил:

– Я… я… я не убивал его. Это… это… какой-то чокнутый педик. Ты должен меня выслушать. Ты должен…

Ллойд сбил Хейнса с ног. Тот рухнул на пол с приглушенным криком. Ллойд присел на корточки рядом с ним и проговорил:

– Не капай мне на мозги, Хейнс. Я тебя живьем съем. Иди сядь на кушетку и сиди тихо, пока я читаю. А потом мы с тобой потолкуем о старых добрых временах в Сильверлейке. Я сам там родился. И точно знаю: ты с удовольствием прогуляешься со мной по дорожке воспоминаний. Встать!

Хейнс с трудом дохромал до своего дерматинового дивана, сжимая и разжимая на ходу кулаки и глядя только на начищенные до блеска носки своих башмаков. Ллойд подтянул себе кресло, поставив его напротив Хейнса, и сел, держа водной руке коричневый конверт, а в другой – револьвер. Косясь одним глазом на Хейнса, он пробежал глазами документы отдела нравов.

Досье было открыто десять лет назад. С начала семидесятых Лоренс Крэйги регулярно подвергался арестам и допросам за приставания к мужчинам с гомосексуальными предложениями в общественных туалетах. Под этими ранними рапортами красовались подписи всех восьми полицейских из отдела нравов. После 1976 года все записи, касающиеся Лоренса Крэйги, вносились исключительно рукой помощника шерифа Делберта Хейнса, жетон номер 408. Все отчеты до смешного дублировал и друг друга. Последние из них пестрели вопросительными знаками. Увидев отчет от 29 июня 1978 года, Ллойд прочитал вслух:

– «Сегодня я задействовал Лоренса Крэйги как своего осведомителя в отделе нравов. Я приказал другим офицерам отдела его не трогать. Он хороший стукач. С уважением, Делберт Хейнс, жетон номер 408». – Ллойд рассмеялся громким театральным смехом, чтобы заглушить включение записывающего устройства у себя на теле. Ощутив щекочущие грудь слабые разряды, он продолжил: – Помощник шерифа округа Лос-Анджелес торгует наркотиками и контролирует мужскую проституцию, получает откаты от гопников по всему «Городу мальчиков». Птичник мертв. Что ты теперь будешь делать? Придется найти себе другого толкача. А когда детективы из службы шерифа пробьют твою связь с Крэйги, придется искать другую работу.

Уайти Хейнс упорно глядел себе под ноги.

– Я чист. У тебя на меня ничего нет, – сказал он. – Понятия не имею, о чем ты толкуешь. Я ничего не знаю об убийстве Крэйги и всяком таком дерьме. Ты сам – дерьмо и действуешь незаконно, иначе пришел бы не один. Взял бы с собой другого копа. Сам ты гнилой коп, тебе бы только заложить товарища. Я тебя тогда еще раскусил, когда ты пудрил мне мозги насчет этих самоубийств. Да, я о них доложил, и что? Хочешь меня заложить за то, что я взял досье из отдела нравов? Ну давай, земляк, закладывай. Больше-то у тебя на меня все равно ничего нет.

Ллойд наклонился вперед:

– Посмотри на меня, Хейнс. Посмотри внимательно.

Тот оторвал взгляд от пола, и Ллойд глянул ему прямо в глаза:

– Сегодня ты заплатишь по счетам. По-хорошему или по-плохому, но ответишь на мои вопросы.

– Да пошел ты, – отозвался Уайти Хейнс.

Ллойд улыбнулся, вскинул свой короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра и открыл барабан. Он вытащил пять из шести пуль, ссыпал их себе в ладонь, защелкнул барабан и провернул его. Потом взвел курок, прижал дуло к носу Хейнса и сказал: