Сергей Бакшеев: Конкурс на тот свет

Аляповатые очки на аккуратном личике выглядели так неестественно, словно были дорисованы дерзкой рукой школьника на фотографии в глянцевом журнале.

— Привет, — бойко произнесло вошедшее явление.

— Привет, — промямлил Тихон. — Ты Света?

— Нет, я Наташа. Света там, в комнате осталась. Я к вам насчет одного примера.

Систему тригонометрических уравнений осилили быстро, о чем Тихон сразу пожалел, потому что красивая девушка тотчас ушла, чтобы показать решение подружке. Но вскоре она примчалась:

— Света пропала! — в глазах то ли страх, то ли озорство.

— Ее украл злой колдун, — мрачным тоном пошутил Тихон. — Но я берусь ее спасти. Идем!

Посредине девичьей комнаты стояли красные туфли на высоких каблуках.

— Это Светины. Она их разнашивает, — пояснила Наташа. — Хочет на первое сентября надеть, когда в институт поступим. Куда она делась?

— Объявим всесоюзный розыск! — улыбнулся Заколов. Его умиляло волнение девушки.

Света исчезла первой из абитуриенток. Тогда еще никто не знал о Питоконде, и можно было улыбаться.

А следующая вспышка — долгожданный институт, в котором еще не поселилась пугающая тревога. Или он не заметил?

Облокотившись на подоконник, Тихон и Саша стояли в холле института около открытого окна. Во всю силу припекало, распухшее от дурной силы, полуденное казахстанское солнце. В грудь мощно толкались жаркие воздушные волны.

— Жара… — тяжело выдохнул Саша, поправив пыльные очки на прямом узком носу. Его стройная фигура почти не делала лишних движений, а умный взгляд изучал убогую растительность.

— Жара, — подтвердил Тихон. Мускулистая рука расстегнула очередную пуговицу, легкая рубашка благодарно разъехалась на широкой груди. Заколов не мог стоять неподвижно, и все время оборачивался, словно ожидал увидеть нечто любопытное. Он пригладил вьющиеся каштановые волосы. На висках поблескивали капельки пота. — Жара прямо давит.

— Все по закону. Повышается температура — повышается давление газа, — сделал вывод Евтушенко.

— Это справедливо только для замкнутых объемов.

— Для замкнутых объемов зависимость прямая, а здесь нелинейная, но имеет тот же характер. И потом, наша планета вместе с атмосферой ограничена.

— Это логично, в банке живем — согласился с рассуждениями друга Заколов. — А солнечные лучи кроме температуры имеют еще и силу, это ведь волны.

В холле также находились женщина и девушка. Фигуристая девчушка нетерпеливо вертелась, поглядывала на ребят, поправляла что-то в нехитрой одежде, а женщина внимательно изучала стенд приемной комиссии. Ее глаза напряженно переползали с одной бумажки на другую.

Соседняя дверь распахнулась, выплыла сонная дама, которая принимала у ребят документы.

— Заколов и Евтушенко, — позвала она. — Вот направление в общежитие. Это только на период вступительных экзаменов.

— А потом? — насторожился Заколов.

— Вы сначала поступите, — устало махнула рукой дама, — абитуриентов в этом году много.

— Ой, а сколько? — живо встрепенулась женщина около стенда.

— Да с этими, — дама опять, как на назойливых мух, махнула ладошкой в сторону ребят, — уже триста пятьдесят два человека получается.

В холл бесшумно вошел полнеющий мужчина лет сорока в элегантных дымчатых очках, светлых брюках с отворотами и в строгой белой рубашке с короткими рукавами.

— Вот как! — заинтересовался он. — Мы, Люся, перекрыли рекорд прошлого семьдесят шестого года.

— Да, Владлен Валентинович. Конкурс — три человека на место, — вежливо согласилась дама из приемной комиссии.

— Два и восемьсот шестнадцать, — брякнул Тихон.

— Чего, два восемьсот шестнадцать? — Владлен Валентинович строго посмотрел на ребят.

— Триста пятьдесят два желающих на сто двадцать пять мест — две целых и восемьсот шестнадцать сотых получается, — лениво разъяснил Тихон.

Евтушенко снисходительно улыбнулся удивлению собравшихся. Он то знал о феноменальном умении Заколова производить в уме гораздо более сложные математические вычисления.

— Возможно, — скептически согласился Владлен Валентинович. — А в прошлом году, по-моему, было триста двенадцать абитуриентов?

— Значит, конкурс — два четыреста девяносто шесть. Сейчас почти на тринадцать процентов больше.

— Хм-м, — задумчиво вывернул губу Павленко. Создавалось впечатление, что он старался запомнить цифры.

— Ой, как же много, и какие все умные! — изумилась мамаша.

— Больше не будет. Сегодня последний день подачи документов. — Люся блаженно улыбнулась.