Сергей Бакшеев: Светлый демон

© Бакшеев С., 2013

© Оформление. OOО «Издательство «Эксмо», 2013

— Убей его. Пристрели. Задуши. Размозжи голову. Сделай что хочешь, но он должен умереть!

Голос в телефоне был требовательным и веским. Так говорит человек, давно наделенный властью, привыкший отдавать приказы и не терпящий возражений.

— Я, начальник городского УВД, даю официальную санкцию на убийство. Ты умеешь это делать. Это твоя работа. Отличие лишь в том, что на этот раз мы не будем за тобой охотиться, мы тебя наградим. Ты понимаешь меня?

Я молчу. Он доходчиво объясняет:

— Если мы войдем в дом и он будет жить, ты — убийца! Если увидим его труп — ты героиня! Подумай как следует.

Я думаю. В словах полковника милиции нет преувеличений. Я работаю в сфере специфических услуг, передаю клиентам послания от их врагов. Маленькие, но смертельные. Говоря проще, я — профессиональный киллер, наемная убийца, выполнившая немало сложных заказов. Не люблю слова «объект» или «цель», для меня они клиенты, а я всего лишь высокооплачиваемый почтальон. Каждое задание — огромный риск: убьют на месте или схватят по горячим следам. Пока мне везло. Возможно оттого, что я не ценю свою жизнь. Я не знаю, что лучше: жить так, как я, или умереть.

Я в растерянности. Привычный мир вывернулся наизнанку. Жертва беззащитна и полностью доверяет мне, власть не борется за спасение человека, а требует казни. Нажав на курок, мне не нужно будет скрываться. Впервые мне не заплатят грязные деньги, а официально поблагодарят.

И всем будет хорошо.

Всем, кроме того человека, который находится сейчас за стенкой и не слышит моих слов.

— Я согласна. Ты увидишь его мертвым.

— Вот и договорились. — Полковник доволен. Он знает, что Светлый Демон всегда держит свое слово.

В отличие от него.

Дорога перевалила вершину и пошла под уклон. Предзакатное солнце, цеплявшееся пурпурным брюхом за островерхие ели, окончательно свалилось за гору и больше не бликовало в боковых зеркалах тонированного корейского внедорожника.

Я сняла затемненные очки и сунула их в специальный очечник под потолком. Вытянув шею, мельком посмотрелась в зеркало. Уставшие глаза худой сосредоточенной женщины оценивающе изучили меня. Как и все, я уверена, что выгляжу моложе своих тридцати восьми. Пусть не в данный момент — все-таки вторые сутки за рулем, — а когда высплюсь. Ответьте честно: вы ведь тоже так о себе думаете? Годы идут, а в душе вечно клокочут пузырьки юности, и кажется, что время щадит вас. Вот и я такая. Одно обидно — меняется наше отражение в зеркале.

За окном мелькнул указатель: «Валяпинск — 23 км». Сколько лет я не была в родном городе? Семнадцать. Да и родной ли он мне? Скорее пр о клятый край, в котором я, Света Демьянова, провела безрадостное детство и жестокую юность.

Точное место своего рождения я не знаю. Как, впрочем, и своих родителей. Интернатские мымры-воспитательницы не поощряли копания в родословной. Наверное, потому, что были уверены — ничего хорошего там дети не найдут. Уж лучше пусть кареглазая девчонка с русыми косичками вечно мечтает и сочиняет небылицы о своих богатых и добрых родителях, которые вот-вот примчатся на белом лимузине и заберут ее в сказочный замок, где каждый день мороженое.

«А почему они раньше этого не сделали?» — требовала объяснений моя практичная подружка Лена Баринова. «Да потому, что родители скрывают меня от врагов! Чтобы те не украли и не потребовали выкуп! Скоро папа разделается с ними и приедет за мной с кучей игрушек. Там есть такие, каких ты в жизни не видела! Я оставлю их тебе». — «Даже Барби в свадебном платье?» — «Угу, — соглашалась я после некоторого колебания. И упрямо заклинала: — Дома у меня есть еще».

Но никто за мной не приезжал. Ни на шикарном лимузине, ни на тарахтящем автобусе, за остановкой которого я с надеждой наблюдала долгие годы, растапливая дыханием изморозь на окне.

Я невольно вспомнила обшарпанное здание школы-интерната для детей-сирот и отчаянные детские перепалки. Еще семнадцать лет сюда бы не возвращалась, если бы они у меня были. Но жить мне осталось меньше. От силы год или полтора. Врач-онколог, забыв о принципах псевдогуманизма, процедил этот приговор после моего тихого вопроса, сопровождавшегося убийственным немигающим взглядом. Так я смотрю на заказанных клиентов сквозь прицел оптической винтовки. Пустая точка сузившегося зрачка, как кратер бездонного ледяного вулкана перед извержением.