Михаил Кречмар - Центр мира

– А ты?

– Я – дочь Эйре. Вся история Эйре – история таких людей, как ты. И как я. Если тебе это понадобится, я стану для тебя твоим социумом.

Зим сделал то, чего не собирался делать в высокогорье ни при каких обстоятельствах. Достав из-за пазухи мятую фляжку с гербом Советского Союза, он отвинтил крышку и сделал большой глоток коньяка.

Ну что ж, путь наверх разведан, пришло время возвращаться в лагерь.

Как правило, второй и третий дни перехода бывают самыми трудными на маршруте. Это правило Зим помнил ещё по первым экспедициям, в которые ходил для расширения жизненного кругозора вместе с геохимиками на южном Таймыре. Всю жизнь он занимался только одним: постоянно узнавал новое. И при этом оставался одиноким человеком. Всё его имущество состояло из впечатлений и фотографий, которые помещались на жёсткий диск ноутбука, который был оставлен в Алматы. Интересно, как там нынче Тара?

Его спутники спали как убитые. Пеший путь и высокогорье высасывают из человека силы. По крайней мере, на первых порах. Вчера перед сном Макс жаловался на боль в бёдрах. Если бы дело полностью зависело от Зима, то он бы устроил днёвку – в целях аклиматизации к высоте.

Сам Зим не чувствовал себя уставшим. Несмотря на вполне заурядное сложение, он казался человеком неутомимым. Когда-то Алекс прошёл тысячи километров пешком и под грузом в местах, куда обычного человека можно было загнать разве что призраком золота. До сих пор, нацепив рюкзак на плечи, он ощущал только что его ноги крепче прирастают к земле.

Зим рывком вытащил своё тело из тёплого спального мешка. Тишина. Он тихо оделся и вылез наружу.

Со всех сторон палатку окружала серая мгла. Небо начало светиться голубым, чистым светом, похожим на отсвет прозрачного жильного льда внутри ледника. Звёзды, крупные и невероятно яркие, как завёрнутые в сусальное золото рождественские орехи, ещё сияли на светлеющем небе.

Зим чиркнул спичкой и разжёг костёр. Как это ни было удивительно, он не любил использовать зажигалку для разведения костров. Продукты из рюкзаков лежали в тамбуре палатки. Он достал пачку кофе, заварил, вытащил кунжутную лепёшку, густо полил её холосасом и позавтракал.

Затем поднялся, взял можжевеловый посох и пошёл вниз по склону.

Он нашёл то, что искал, в полукилометре от лагеря.

Это были две колонны – настоящие дорические колонны, возвышавшиеся на пятнадцать метров над заснеженной равниной и торчащими из неё головами ледниковых валунов. Они постепенно проступали на фоне светлеющего мрака, как силуэты на фотографическом отпечатке в ванночке фотографа. Зим приближался к ним, постепенно замедляя шаг и обходя вокруг циклопического сооружения.

Две колонны, гладкие, без видимых швов и рёбер – просто два огромных чёрных цилиндра на таком же чёрном постаменте. С гребня ледника постамент казался совершенно плоским. Теперь Зим видел, что это не так. Он возвышался над засыпанными снегом валунами не меньше чем на два метра. Судя по всему, каменный диск, служивший основанием, был отполирован. По крайней мере, снизу на нём не наблюдалось никаких следов снега.

Поверх колонн лежала пологая арка. И именно с этой аркой были связаны самые странные вещи. Когда Зим приближался к ней, то был готов ручаться, что примерно на расстоянии трети от левой колонны в арке зияет разрыв.

Сейчас, когда он стоял в двадцати метрах от сооружения, разрыва не было.

Ветер шевельнул волосы на голове. Этот ветер тянул со снежных вершин хребта, и в нём ощущалось ледяное дыхание Космоса.

Зим застыл на месте. Ему показалось, что он слышит… Да, без сомнений, это гудение, похожее на звон, исходило от подножия сооружения. То тише, то громче, то выше, то ниже, словно гудение гигантской струны в эоловой арфе, оно наполняло окрестности странным, но мелодичным гулом.

Зим поднял к глазам бинокль. Навёл объективы на верхние части капителей. На первый взгляд капители представляли собой высеченные в камне листья окаменевших растений – как на классических колоннах. Однако, приглядевшись, Зим увидел, что резной узор на вершинах колонн представляет собой пучок змеиных голов.

Зим не считал себя большим знатоком древней архитектуры. Точнее, вообще себя знатоком не чувствовал. Но вспоминал, что только мезоамериканские культуры помещали Змей в пантеон богов.

Зим ещё раз обошёл вокруг. Теперь всё сооружение басовито гудело.

– Ветер. Ветер с вершин, – сказал Зим сам себе. Звуки собственного голоса иногда успокаивают, он знал это по собственному опыту.