Дональд Гамильтон - Предатели

В ее глазах вспыхнул сердитый огонек.

– Я имела в виду кое-что другое, Мэтт. Я вовсе не думаю только о деньгах. Я неплохо разбираюсь в мужчинах, – я ошиблась всего один раз – и мне кажется, вы сдержите слово насчет наследства даже без каких-либо письменных обязательств, от которых, впрочем, в суде толку не будет.

– Спасибо, – отозвался я. – Так что же вас гложет?

– Я хочу знать другое: если я выполню все ваши просьбы, не стану ли я изменницей родины? Ведь у меня до сих пор нет никаких доказательств того, на чьей стороне вы играете.

Я посмотрел на нее, но лицо ее осталось непроницаемым.

– Решайте сами, Изобел, – сказал я. – Если вы действительно хорошо разбираетесь в мужчинах… Она покачала головой и сказала:

– Когда дело касается политики, возникают осложнения. Человек может быть вполне порядочным сам по себе, но если вобьет себе в голову, что спасает человечество, то способен наломать дров.

– Тем не менее ваш вопрос нелеп, и мне просто стыдно было вас слушать.

– Почему нелеп? По-моему, как раз очень разумен. Конечно, я не патриотка-фанатичка, но все же…

– Но кого вы спрашиваете? Как вы сможете поверить мне, что бы я вам ни сказал? Вы просто хотите получить от меня снотворное для вашей совести вместо того, чтобы пристально вглядеться в меня и решить, кто же я, славный Патрик Генри или мерзкий Бенедикт Арнольд. Нет, увольте, герцогиня. Сами общайтесь с вашей совестью. Скажите ей то, что она хочет услышать.

– От вас немного помощи, – резко заметила Изобел.

– Мне нечем вам помочь, и вы это отлично знаете. Ну, предположим, я сообщу, что от успеха нашей операции зависит судьба Америки, и если мы хорошо выполним задание, то вы станете национальной героиней и ваши портреты будут на почтовых марках. Ведь именно это вы хотите услышать, так? А если я и правда скажу нечто в этом роде, то вы сразу поверите? Если так, то вы умеете лучше обманывать себя, чем я думал.

Она немного помолчала, потом рассмеялась и сказала:

– Вы либо очень честный, либо удивительно коварный человек.

– А разве нельзя сочетать в себе оба эти свойства? – обиженно спросил я. Снова наступило молчание, и тема угасла сама собой. Вскоре я показал на иллюминатор:

– Глядите, вон там Молокаи.

– Там колония прокаженных?

– Теперь так нельзя называть это заболевание, – машинально ответил я. – Сейчас ее именуют болезнью Хансена. Так звучит респектабельнее.

Мы смотрели на приближавшийся к нам остров. Внизу катер лихо шел навстречу пассату, оставляя за собой глубокий след. Это вполне мог быть катер Монаха, хотя обычно он пускался в свои вояжи по ночам. А на борту катера вполне могла находиться Джилл, и если бы все это было в кино, то у нее имелся бы электронный передатчик, и я мог бы следить за ее перемещениями из маленькой субмарины, если бы у меня таковая имелась.

К сожалению, нашим противником был опытный и изобретательный человек, а не персонаж из телесериала. Попросить Джилл приставить к Монаху электронного шпиона было бы равносильно просьбе совершить самоубийство. Он явно просчитал и такие варианты и был к ним готов. Я знал, что электроникой Монаха не победить. Учитывая его опыт работы со взрывчаткой и прочими штучками, в технике он смыслил больше, чем я.

Единственным способом победить его было сделать нечто не имеющее никакого отношения к технике и совершенно нелогичное. Оставалось только придумать, что именно.

Мы увидели западную оконечность острова Молокаи с его аккуратно расчерченными ананасовыми плантациями, но гористый восточный край был скрыт облаками, которые обычно собираются над более возвышенными частями островов. На Оаху, например, побережье Вайкики может быть залито солнцем, а над Пали гремит гроза. В горах Кауи есть место, где осадков выпадает гораздо больше, чем где бы то ни было на земном шаре. Молокаи, похоже, не являлось исключением из этого метеорологического правила.

Видимость, расстояние и угол наблюдения никак не благоприятствовали изучению той части берега Молокаи, в которой я был особенно заинтересован. Что ж, вряд ли приходилось рассчитывать на то, что гавайские авиалинии предоставят в мое распоряжение самолет-разведчик, хотя я бы от него не отказался.