Он когда-то читал, что фатимские очевидцы рассказывали о том, что во время явлений Девы они слышат странные голоса и ощущают тепло, но считал это лишь признаком массовой истерии, которой подвержены простые души неграмотных людей, отчаянно желавших верить в чудо. И сейчас Мишнер не мог понять, видит ли он подлинное явление Марии — или это всего лишь галлюцинация религиозной женщины.
Он придвинулся ближе.
Ее взгляд как будто направлялся на что-то, находящееся вне помещения. Она не замечала присутствия Мишнера и продолжала бормотать. На мгновение ему показалось, что ее зрачки вспыхнули, в них промелькнул знакомый образ в лучах сине-золотистого света. Мишнер попытался понять, откуда он исходит, но ничего не увидел. Только залитый солнечным светом угол и безмолвная статуя. То, что происходило, было известно лишь самой Ясне.
Наконец она уронила голову на грудь и прошептала:
— Дева ушла.
Она метнулась к столу, схватила ручку и начала писать что-то в блокноте. Затем передала написанное Мишнеру.
«Дети мои, любовь Господа велика. Не закрывайте свои глаза, не закрывайте свои уши. Любовь Его велика. Внемлите Моим словам, услышьте призыв, с которым Я обращаюсь к вам. Сосредоточьтесь на своих сердцах и откройте их Господу. Да поселится Он в них навеки. Мои очи и Мое сердце останутся с вами, даже когда Я перестану являться вам. Во всем поступайте, как Я говорю вам, и Я приведу вас к Господу. Не отрекайтесь от Его имени, и Он не отречется от вас. Примите Мои послания, и вас примут. Дети мои, настало время решать. Будьте добродетельны и чисты сердцем, чтобы Я могла отвести вас к вашему Небесному Отцу. И Мое явление к вам есть знак Его любви».
— Вот слова Девы, — сказала Ясна.
Мишнер еще раз перечитал послание.
— Это адресовано мне?
— Только вам это решать.
Он передал листок бумаги Катерине.
— Но вы так и не ответили на мой вопрос. Кто может сообщить нам десятое откровение?
— Никто.
— Остальные пять очевидцев знают его. Кто-то из них может рассказать нам…
— Только если это разрешит сама Дева, а теперь Она является одной мне. Всем остальным надо еще получить от Нее разрешение.
— Но ведь вы не знаете десятого откровения, — сказала Катерина. — И не важно, что только вы из всех очевидцев не посвящены в него. Мы не хотим видеть Деву, нам нужно Ее откровение.
— Одно связано с другим, — ответила Ясна.
Мишнер не понимал, кто перед ним — религиозная фанатичка или женщина, действительно избранная небесами. Ее вызывающее поведение не вносило ясности. Оно лишь усиливало его подозрения. Он решил остаться в городе и самостоятельно попытаться поговорить с другими очевидцами, жившими поблизости. Если ничего узнать не удастся, они вернутся в Италию и попробуют найти очевидцев, живущих там.
Поблагодарив Ясну, он направился к выходу. Катерина следом за ним.
Хозяйка оставалась неподвижно сидеть в кресле, ее лицо, так же как и когда они пришли, ничего не выражало.
— Не забудьте о Бамберге, — вдруг вымолвила Ясна.
По спине Мишнера пробежали мурашки. Он остановился и обернулся. Может, он ослышался?
— Почему вы это сказали?
— Мне так передано.
— А что вы знаете о Бамберге?
— Ничего. Я даже не знаю, что это такое.
— Тогда зачем говорить о нем?
— Я не задаю себе таких вопросов. Я лишь передаю то, что мне говорят. Может быть, поэтому Дева и говорит со мной. Ей есть что сказать своей верной служанке.
Ватикан
28 ноября, вторник
17.00
Нетерпение Валендреа нарастало. Его опасения по поводу кресел с прямыми спинками оказались не напрасными, и ему пришлось высидеть уже два мучительных часа в торжественном интерьере Сикстинской капеллы. За это время каждый из кардиналов подошел к алтарю и поклялся перед лицом Нгови и Господа, что при голосовании он не будет считаться с любым давлением со стороны мирских властей и в случае своего избрания станет munus Petrinum — пастырем Вселенской церкви, а также станет отстаивать духовные и светские права Святого престола. Валендреа тоже пришлось стоять перед Нгови, и, пока он произносил слова присяги, в глазах африканца читалось заметное напряжение.
Потребовалось еще полчаса, чтобы всех служащих, которым разрешалось присутствовать на конклаве, привели к присяге о неразглашении. Затем Нгови велел удалиться из капеллы всем, кроме кардиналов, и закрылись последние остававшиеся незапертыми двери. Потом он повернулся к собранию и спросил:
Читать дальше