Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

— Она сама знает, что я Ивасик, — смутился я.

— Откуда же она это знает?!

Пришлось рассказать ему все. Он слушал внимательно, уперев тяжелый подбородок в ладонь. Когда я закончил, он сказал грустно:

— Значит, это ты… Она мне про тебя рассказывала…

Мне стало смешно. Что про меня, закутанного в шубу, трехлетнего, можно было рассказывать?

— Не смейся, — предупредил Константин. — Когда мы поженились, она мне все свои любови рассказала. Все до одной.

— Зачем? — удивился я.

— Потому что меня полюбила, — объяснил Константин. — Она мне все рассказала, чтобы ни частички других в душе не оставлять. Кроме меня…— он покрутил нежно ее чашку.— Правда, до меня немного их и было. Ты да еще какой-то старичок-профессор…

Я опять засмеялся. Не мог удержаться. До Константина у нее было всего двое: я — трехлетний и какой-то старичок: разве не смешно?

Константин мрачно на меня посмотрел:

— Тебя уже нет. Вычеркнула. Не радуйся, жених.

Я долил по чашкам остаток заварки.

— Что случилось. Костя?

— Много чего случилось, — вздохнул он.

— Там? У этих? У Белосельских?

Константин саданул себя кулаком по колену.

— Как они меня обыграли! Как они меня подставили, суки!

Кто такие эти «суки», я догадался.

— Как они тебя подставили?

Константин пристально на меня посмотрел.

— Ты сегодня поддавал?

Я хотел похвастаться, что она меня угостила из фляжки коньяком, но вовремя одумался. Сказал только:

— Немножко тяпнул…

Константин хлопнул в ладоши перед моим носом.

— Приди в себя! Ты мне нужен!

Я рассердился:

— Зачем же ты меня у этих бросил? Если я тебе так нужен…

— Я же тебе ключ оставил!

— При чем тут ключ?

— Я думал, ты поймешь…

— Что я должен был понять?

— Что ты дома будешь! Что я тебя там не брошу.

— Этого я не понял…

Лучезарно сверкнула фикса.

— Твои проблемы!

Я хотел заорать: «Лично у меня нет никаких проблем! У меня есть деньги. И пока они не кончатся, никаких проблем у меня не будет!» Вот так я хотел ему наорать… Но наткнулся на его металлический взгляд и только криво улыбнулся.

Он толкнул меня коленом.

— Поехали.

Меня бесила эта его идиотская манера — толкаться коленом.

— Извини меня, пожалуйста, но я никуда не поеду.

Он встал, будто и не слышал моих слов.

— Поехали ко мне в офис.

— Зачем?

— Игорь Михайлович хочет с тобой поговорить.

— Какой еще Игорь Михайлович?

— Забыл? Критский! Человек, который все знает.

— Если он все знает, о чем ему со мной говорить?

Белый Медведь зловеще склонился надо мной.

— Он поговорит с тобой о твоем деле.

Я откинулся на спинку кресла.

— Костя, ты видишь сам — я уже поддал. И у меня сейчас одно дело — добавить. Больше у меня на сегодня нет никаких дел! Абзац!

Он поднял меня с кресла под локоть.

— Не буди во мне зверя, Ивас-сик…

На Мойке у подъезда стоял его белый лимузин. Меня затошнило от этого белого, сверкающего на солнце куска железа. Охранников, слава Богу, не было, и я просторно устроился на горячем заднем сиденье.

Мне показалось, что, когда мы отъезжали, за нами двинулась какая-то красная машина с антенной на крыше. Я хотел сказать об этом Константину, но решил в дальнейшем не путать чужие проблемы со своими…

Я закрыл глаза и откинулся затылком на подголовник… Я решился! При первой же возможности — убегу. Туда, где меня никто никогда не найдет. Александра Сергеевича жалко, конечно… Разгадать загадку его гибели — задача благородная… Но жизнь почему-то сложилась так, что за эту разгадку я могу заплатить своей собственной жизнью… Закрутило меня, завертело. Жизнь бросила меня на «чертово колесо»… Как на детском аттракционе, я кручусь на сумасшедшем диске, стараюсь удержаться подольше, лезу к самому центру событий… А зачем? Надо всего лишь расслабиться и послать все к черту… Не в этом ли смысл названия аттракциона? Послать все к черту и вылететь из этой кошмарной круговерти! Но бедные люди всю жизнь могут крутиться на чертовом колесе, стараясь удержаться на нем подольше, не замечая, что совсем рядом существует настоящая реальность… А путь в нее один — послать все к черту!

В приемной офиса пахло сиренью. На столике Алины стоял в хрустальной вазе пушистый белый букет. И она сама в светлом летнем платье, с выглядывавшим из-под него кружевом была похожа на букет. Но не на букет вульгарной сирени, конечно. Она была похожа на букет лилий.

Константин остановился перед ее столиком, щелкнул пальцем по хрусталю, спросил: