Лорел Гамильтон - Арлекин

Я почти заорала.

–Не сейчас!

Густой голос Олафа спросил.

–Что это?

У меня не было времени озираться по сторонам, высматривая вновь прибывших. Я знала, что если что-то будет не так, об этом позаботится Эдуард. Я верила ему.

Мике удалось отнять свою руку от моей. Он опустился на колени прямо на ступенях, будто было что-то еще, гораздо худшее, чем проблемы с его зверем. Полнолуние было еще не так близко. Он не должен был потратить столько энергии. Грэхэм подошел к нам. Он двигался быстро, но леопард во мне поднимался быстрее. Он расчищал себе путь сквозь мое тело. Мне нужно было отдать этот жар. Я почти дотянулась до Жан-Клода. Он был вампиром. Он был холодом могилы, но он никогда не был для меня тем, что было сейчас необходимо. Он всегда будил во мне только страсть. Мне нужно было срочно что-то придумать. Я бросилась к другому вампиру. Это оказался Дамиан. Я потянулась к нему в отчаянии. Я умоляла мысленно «спаси меня, спаси нас, потуши этот пожар». Я почувствовала его колебания, когда он услышал мои мольбы. Я знала, что кто-то подхватил его под руку, чтобы не дать ему упасть. Но моя сила пожирала его. И он дал мне то, о чем я его умоляла. Он дал мне прохладу. Тот особенный самоконтроль, который помог ему выжить и сохранить рассудок в годы рабства у его создателя. Он отдал мне тот контроль, который помог ему выживать и ничем, ни словом, ни мыслью, не выдавать своих переживаний. Он отдал мне этот контроль в виде холодной, стальной силы воли.

В мгновение внутри меня выросла металлическая стена, которая не давала моему леопарду выбраться наружу. Он смешался и, как любой дикий леопард, не знал как реагировать, будто стена выросла посреди девственного леса. Он сбежал. Он вернулся в то место, откуда появился, в ту темноту, где таились все мои животные. Это было похоже на ту тьму, которая была еще до того, как появился свет, и это было во мне. Я не могу это объяснить, просто иногда я это вижу.

Изнутри послышался голос женщины, не столько говоривший, сколько напевавший слова.

–Позволь, наконец, начать наш бой, Жан-Клод. Твоя слуга уже нанесла первый удар.

–Это была случайность! - вскричала я, но было уже слишком поздно. Я ощутила силу. Или на не понимала, насколько я плохо контролирую некоторые свои способности, или просто использовала это, как предлог для начала боя. В любом случае дело было дрянь.

Грэхэм протянул мне руку, и я приняла ее. Он оттащил меня прочь от Натаниэла по ступеням. Его рука на моей была просто рукой, просто теплом. Он скорее всего не был вооружен, и нас никто не прикрывал, но было не время концентрироваться на таких мелочах. Я посмотрела на Эдуарда и увидела, что он удерживает упором рукой в грудь Олафа. Олаф собирался броситься мне на помощь, а Эдуард его не пускал. Он взглянул на меня, и этого взгляда хватило. Они не обладали в достаточной мере экстрасенсорными способностями, чтобы отличить шевеление животных от ardeur, не на такой ранней стадии. Эдуард не хотел, чтобы это перекинулось на него, и уж тем более не хотел, чтобы оно накрыло Олафа. Я задвинула эту мысль в уже и так переполненную клетку моего сознания. Подумаю об этом позже. Мы медленно двинулись вперед. У Грэхэма была моя правая рука, но ведь мы и не собирались сегодня стрелять?

Все лица повернулись к нам, когда мы прошли сквозь двери. Вестибюля не было, так что мы сразу оказались у всех на виду. Натаниэл и я тяжело дышали, будто только что пробежали милю. Только Грэхэм был спокоен. Эдуард и Олаф встали с обеих сторон от нас. Мика обошел нас всех по широкой дуге. Боролся ли он все еще со своим зверем? В этом я полностью полагалась на него. Я должна была ему верить, потому что бывали ситуации, когда кроме него я не могла довериться никому.

Пространство за кафедрой превратили в сцену. На ней стояли трое в масках. Слева совершенно точно стояли Джованни и Коломбина. Она была в изящной версии костюма Арлекина: красный, синий, белый, черный, золотой, юбка прикрывает колени, говоря о скромности. Золотые углы ее треуголки венчали разноцветные шары, повторяющие цвета костюма. Ее маска оставляла открытым лишь бледный треугольник подбородка и темно-красные губы. Мужчина возле нее был немного повыше, на нем была маска, очень походившая на ту, что прислали нам в первой коробке. Его лицо было чистым белым листом, обрамленным чернотой его длинного, наглухо застегнутого, плаща. Черная треуголка завершала образ. Они стояли рядом такие контрастные, черное и цветное.