Лорел Гамильтон - Арлекин

Кто бы ни стрелял, пытаясь пробиться сквозь ее грудь. Ее тело с силой дернулось и взмыло в воздух. Она тянулась к своим ногам. Я могла бы поклясться в этом. Я могла разглядывать комнату сквозь дыру у нее в груди. Но именно в этот момент мышцы потекли, как вода и зажили. Дерьмо. Именно Питер проделал в ней дыру. Циско пытался вдохнуть, но горла у него для этого уже не было.

Эдуард и Олаф стояли друг рядом с другом, стреляя в тело Соледад, как будто они находились на обычном стрельбище. Настолько холодно, профессионально и точно. В сложившейся ситуации мне ее было ничуть не жаль.

Некоторые из охранников встали на колени вокруг Эдуарда, Олафа, Ремуса и Клаудии, так они смогли присоединиться и при этом не вылезать на линию огня, высоко организованная бойня. Тело тигрицы парило в воздухе и пританцовывало с каждой новой пулей, как марионетка. Но она не сдавалась. Я стреляла от стены, к которой Клаудия меня отбросила. Я разрядила свою обойму в Соледад и наблюдала, как ее тело перетекает, борясь со все новыми ранами. Ее нашпиговали серебром, а она реагировала на него, как на обычные пули. Я никогда не видела оборотня, способного на такое. Даже фейри, когда их ранили, не заживляли раны так быстро. Я разрядила обойму и проделала почти в точности все те же движения, что и Питер ранее, за исключением того, что моя запасная обойма была у меня за поясом.

Она вела себя не, как оборотень. Она походила на гниющего вампира, которые были очень редкими в США. Конечно, ее мастер не был сейчас здесь.

В мое левое ухо возвращался слух, потому что я смогла расслышать крик где-то вдалеке, будто бы все это и не происходило прямо передо мной. В правом ухе все так же гудела тишина.

–Огонь! Нам нужен огонь! - завопила я. Должно быть, я орала слишком громко, потому что все обернулись ко мне. Я прокричала:

–Надо ее сжечь!

Олаф вылетел в коридор. Вид его, исчезающего в коридоре, настолько меня отвлек, что я подпрыгнула, когда выстрелы зазвучали снова. Я повернулась назад, к действу, и обнаружила, что тело снова двигается. Лицо вновь наросло, но в груди зияла огромная дыра. Ее легких должно быть уже не существовало, но она все еще двигалась, она прихватила меня одной из своих золотых лап, которая взметнулась в игре света от ее меха. Я стреляла в нее, пока моя обойма не опустела, и не защелкал затвор. Я опустила бесполезный пистолет и потянулась за ножом, и я уже знала, что не успеваю.

Второе размытое пятно метнулось ко мне, и мы врезались в стену настолько сильно, что у меня в глазах заплясали звезды, прежде, чем я поняла, что вторым пятном была Клаудия. Она преградила путь когтям своим телом. У нее тоже кончились патроны. Эти когти взрезали ее грудь, и она старалась защитить себя, как могла. Тигрица закричала, или зарычала на нас, а потом решила зайти с другой стороны. Это было даже забавно, поскольку мы все еще продолжали дышать и жить. И тогда мы побежали. Мой живот не был сильно поврежден, но боль была такая, будто мышцы работали не совсем правильно. Это заставило меня запнуться, и когда я снова встала на ноги, я побежала. Если я смогу убежать, она не сможет мне навредить, так? Я чувствовала, как кровь бежит вниз, впитываясь в джинсы. Если Соледад выйдет отсюда, она может предупредить своего мастера о засаде или перевезти вампиров в другое место. Мы должны были остановить ее. Но справиться с оборотнем, который бежал за нами, мы были не в состоянии. Ремус и остальные впереди нас с Эдуардом будто остановились.

Они загнали ее к стеклянным дверям выхода. Они могли упустить ее на стоянку, на свободу. Ремус тоже остановился. Они сформировали круг вокруг нее, встав в два ряда со стороны дверей. Она присела в центре круга, рыча на них. Она была бело-золотым совершенством, и даже после всего, что с ней сделали, оставалась красивой. Изящная настолько, насколько мог быть изящным кошка-оборотень. Ее хвост подергивался, напряженный и сердитый.

Эдуард защелкнул новый магазин. Он прицелился и выстрелил от входа в палату. Звук отозвался гулким эхом. Не у всех из нас оставались патроны, в том числе у меня, поэтому выстрел казался чем-то внушительным и героическим.

Соледад прорычала сквозь клыки:

–Моя смерть не удержит Арлекина от убийства всех вас. Смерть моей возлюбленной не убережет вас от прибытия Дикой Охоты.

–От вас не было черной маски, - заметила я.

Ее оранжево-желтые глаза повернулись ко мне. Она издала звук между рычанием и мурлыканьем. От этого звука у меня по всему телу поднялись волоски.