Тесс Герритсен - Хранитель смерти

— Мы сделаем все возможное, чтобы помочь вашему расследованию, — пообещал Саймон. — За ежедневную работу отвечает доктор Робинсон. Боюсь, после перелома бедра я вряд ли могу быть полезен.

— А как это случилось? — спросила Джейн.

— Упал в яму на раскопках в Турции. — Заметив, что Джейн приподняла бровь, Саймон улыбнулся. — Да, в таком глубоко преклонном возрасте, в восемьдесят два года, я занимался полевыми работами. Я никогда не был только кабинетным археологом. Уверен: нужно работать собственными руками, иначе ты просто-напросто любитель. — Нотка презрения, с которой он произнес последнее слово, не оставляла сомнений в том, что он думает о подобных дилетантах.

— Вы даже оглянуться не успеете, как вернетесь на полевые работы, — успокоила его Дебби. — Просто в вашем возрасте на восстановление уходит больше времени.

— У меня нет этого времени. Я приехал из Турции семь месяцев назад и очень волнуюсь, что раскопки превратятся в полный бардак. — Саймон вздохнул. — Но вряд ли тот бардак можно сравнить со здешним.

— Полагаю, доктор Робинсон рассказал вам о том, что выяснилось на вчерашнем вскрытии, — перешла к делу Джейн.

— Да. И сказать, что мы потрясены, — значит ничего не сказать. Такое внимание моему музею ни к чему.

— Думаю, Госпоже Икс такое внимание тоже вряд ли понравилось бы.

— Я и знать не знал, что в нашем собрании есть мумия, пока Николас не обнаружил ее во время инвентаризации.

— Он сказал, что это случилось в январе.

— Да. Вскоре после моей операции на бедре.

— Как в музее может затеряться мумия — такой ценный экспонат?

Криспин застенчиво улыбнулся.

— Посетите любой музей с большим собранием и, скорее всего, обнаружите, что их подвальные помещения в таком же беспорядке, как здешнее. Нашему музею сто тридцать лет. За это время под его крышей трудились десяток разных кураторов и сотни стажеров, экскурсоводов и прочих сотрудников. Полевые дневники терялись, документы пропадали, экспонаты переставлялись на другие места. Поэтому неудивительно, что мы забывали о некоторых единицах хранения. — Он вздохнул. — Боюсь, мне придется принять на себя тяжелейшее бремя вины.

— Почему?

— В течение очень долгого времени я полностью доверял решение мелких проблем доктору Уильяму Скотту-Керру, нашему предыдущему куратору. Я не знал о том, что происходит дома. Но госпожа Виллебрандт была свидетельницей его деградации. Видела, как он начал терять бумаги, прикреплять к витринам не те таблички. В конце концов он стал таким рассеянным, что начал забывать, как называется даже самый простой инвентарь. Но трагедия состоит в том, что когда-то он, бывший полевой археолог, объездивший весь мир, был блестящим специалистом. Госпожа Виллебрандт написала мне о своих опасениях, и по приезде домой я понял, что у нас возникла серьезная проблема. Тут же уволить его у меня не хватило духу, и, как оказалось позже, это было необязательно. Его насмерть сбила машина, здесь же, прямо у нашего здания. Ему было всего семьдесят четыре, но, учитывая мрачный прогноз на будущее, возможно, это к лучшему.

— Болезнь Альцгеймера? — спросила Джейн.

Саймон кивнул.

— Возможно, симптомы уже лет десять были налицо, но Уильяму хорошо удавалось их скрывать. Собрание оказалось в полнейшем беспорядке. Однако мы даже не представляли, насколько плохи наши дела, пока три года назад я не взял на работу доктора Робинсона — он и обнаружил, что пропали инвентарные книги. Николас не смог отыскать документацию на множество стоявших в подвале ящиков. В январе, открывая ящик с Госпожой Икс, он понятия не имел, что там лежит. Поверьте, мы все были поражены. Я и не подозревал, что в нашем собрании хоть когда-нибудь была мумия.

— Мисс Дьюк сказала, что основная часть собрания осталась от ваших предков, — заметил Фрост.

— Пять поколений Криспинов самолично орудовали совками и лопатами. Страсть к коллекционированию у нас в крови. К сожалению, это еще и дорогостоящее увлечение, а потому музей высосал все, что осталось от моего наследства. — Криспин снова вздохнул. — Именно поэтому дела обстоят так: денег нет, а музей зависит от людей, работающих на общественных началах. И от дарителей.

— Может, Госпожа Икс именно так и попала к вам? — спросил Фрост. — Через дарителя?

— Экспонаты нам действительно жертвуют, — подтвердил Саймон. — Люди хотят, чтобы старинные ценности, за которыми они не умеют ухаживать, оказались в безопасном месте. Или чтобы их имя написали на маленькой изящной табличке и повесили на всеобщее обозрение в витрине постоянной экспозиции. Мы берем у них почти все.