Пол Кристофер - Призрак Рембрандта

— А сколько ему было… Сколько лет этому Богарту? — осведомилась Финн.

— Третьего числа сего месяца мистеру Богарту исполнилось пятьдесят восемь лет.

— А какое отношение все это имеет ко мне?

Старик тщательно подровнял лежащую перед ним стопку бумаг. Казалось, его морщины стали еще глубже, а губы — еще тоньше. Он потянулся к подставке, выбрал изогнутую трубку из корня эрики и аккуратно набил ее табаком из голубой банки. Потом все так же неспешно вытащил из кармана пиджака простую кухонную спичку, чиркнул ею по желтому ногтю на большом пальце и закурил. По комнате поплыл ароматный дым.

Только после этого адвокат вынул изо рта трубку, откашлялся и ответил:

— Насколько я понимаю, в течение нескольких лет мистер Богарт состоял в близких отношениях с вашей матерью. Точнее сказать, был ее любовником. — Он еще раз неловко откашлялся. — Более того, у мистера Богарта имелись основания полагать, что он приходится вам отцом.

Договорив, Талкинхорн откинулся на спинку стула.

— Что?! — не поверила своим ушам Финн.

— Ну и ну! — ахнул Билли.

— У-гум, — буркнул адвокат.

— Я ничего не понимаю, — опять заговорила немного пришедшая в себя Финн. — То есть, я хочу сказать, это какой-то бред. Моего отца звали Лайман Эндрю Райан, он был профессором археологии и преподавал в Университете Огайо.

Талкинхорн пролистал несколько бумажек из лежащей перед ним пачки, пробормотал что-то себе под нос, покивал и опять поднял глаза на Финн:

— Да, так и есть. Но, по имеющейся у меня информации, ваш отец некоторое время работал приглашенным преподавателем в Модлин-колледже в Кембридже, то есть в своей альма-матер.

— Верно, он учился там во время Второй мировой войны. А потом его пригласили преподавать где-то в шестидесятых годах.

— В тысяча девятьсот шестьдесят девятом, если быть точным, — подтвердил Талкинхорн. — И он преподавал там десять лет в перерывах между раскопками. Летом семьдесят девятого года он вернулся в Огайо и возглавил кафедру археологии в университете.

Финн кивнула:

— Да, моя мать хотела, чтобы я родилась в Соединенных Штатах.

— А Питер Богарт, — продолжал адвокат, — изучал археологию в Модлин-колледже с тысяча девятьсот семидесятого по семьдесят третий год. Лайман Райан был его куратором и научным руководителем. С семьдесят третьего по семьдесят девятый год Богарт работал ассистентом вашего отца и принимал участие в его экспедициях в Центральную Америку.

— И что с того? Он знал моего отца, но это еще не значит, что он был любовником моей матери.

— Не значит, — согласился Талкинхорн.

Он отложил трубку, открыл средний ящик стола и извлек оттуда небольшую пачку старых писем, перевязанную резинкой. Конверты были бледно-зелеными — любимый цвет матери Финн.

— Зато вот это неопровержимо доказывает, что Питер Богарт был любовником вашей матери.

Костлявым пальцем он подтолкнул стопку писем к Финн.

— Что это?

— Любовные письма. Billet doux, как выражаются французы. От вашей матери к Питеру Богарту. На всех имеются даты, а содержание, боюсь, не оставляет никаких сомнений относительно характера взаимоотношений корреспондентов.

— Значит, вы их читали?

— На этом настоял мистер Богарт, после того как я выразил озабоченность по поводу его завещания.

— А почему вы выразили озабоченность? — осведомилась Финн, не в силах отвести глаз от лежащей перед ней стопки писем.

— Мисс Райан, Питер Богарт является главным наследником одной из крупнейших судоходных компаний мира. Собственно говоря, «Нидерланд-Богарт-лайнс» и есть самая крупная корпорация контейнерных перевозчиков. Речь идет об огромном состоянии, а установление отцовства — это серьезная и очень запутанная юридическая процедура. Посему ваше появление в качестве наследницы может превратиться в серьезную обструкцию нормальному течению бизнеса, если можно так выразиться.

— Во что? — удивилась Финн.

— В геморрой, — перевел ей на ухо Билли.

— А, в проблему, — поняла она.

— Вот именно, — подтвердил адвокат, бросив на Пилгрима взгляд поверх очков.

— А почему Богарт решил, что я его дочь?

— Потому что совпали сроки, — объяснил старик. — По утверждению мистера Богарта, его связь с вашей матерью закончилась в августе семьдесят девятого, незадолго до ее отъезда в Америку. Вы родились в мае восьмидесятого, то есть через девять месяцев. По всей видимости, вы были, гм, зачаты в Англии, предположительно в Кембридже.