Пол Кристофер: Евангелие от Люцифера

Самолет «Боинг-777» компании «Американ эйрлайнз» делал круг над древним городом, практически невидимым из-за бурого облака загрязненного воздуха. Финн Райан, смотревшая в иллюминатор широкофюзеляжного реактивного лайнера, хмурилась: первое впечатление от страны фараонов оказалось не слишком-то вдохновляющим. Питтсбург на Ниле, да и только!

— Моча! — пробормотал мужчина, сидевший в соседнем кресле и выгибавший шею, чтобы тоже взглянуть в окно.

Темноволосый, лет тридцати с небольшим, он, во всяком случае на взгляд тех, кому нравится нарочитая, артистическая небрежность, мог показаться вполне привлекательным.

— Прошу прощения? — удивленно спросила Финн, красивая рыжеволосая девушка, явно моложе своего соседа.

— Моча, — повторил сосед. — Первое, с чем сталкиваешься здесь, сойдя с самолета, — это запах мочи. Воняет, как в нужнике! — Он улыбнулся. — Вы никогда не замечали, что каждому городу присущ исключительный, его собственный запах? Лондон пахнет как влажная сигара, Дублин точь-в-точь как пивоварня… что, я думаю, символично. В Гонконге смердит, словно в курятнике, а в Нью-Йорке витает запашок гниющего мусора.

— В отношении Нью-Йорка я ничего подобного не замечала, — возразила Финн.

Большую часть жизни она провела в родном городке Колумбус, откуда перебралась в Нью-Йорк, где жила и сейчас. Особо путешествовать по миру ей не доводилось, и, соответственно, своего мнения насчет прочих названных мест у нее не было.

— Это потому, что вы там живете, верно? — высказал предположение попутчик. — Вы привыкли к нему, вот и все, уж поверьте мне. Прага пахнет как передержанное свиное жаркое, Париж — как старушечьи туфли, в Женеве силен запах комнатного дезодоранта, а в Сайгоне — рыбного супа. Это правда.

Финн попыталась припомнить, чем таким особенным пахнет Колумбус, но на ум ей пришли лишь прохладные летние туманы над рекой Скиото да весеннее цветение яблонь.

— А как пахнет город, где живете вы? — осведомилась она.

— Как гигантская автомобильная пепельница. Это Лос-Анджелес, — ответил молодой человек и протянул ей руку. — Меня зовут Хилтс.

Она ответила кратким пожатием.

— Финн Райан.

— Финн. Сокращенно от Фионы, верно?

— Верно, — ответила она, удивленно кивнув.

Сообразительный малый!

— Финн мне нравится больше. Фиона, по-моему, как-то… вычурно.

— А у вас есть имя или только фамилия? — спросила девушка, предпочтя оставить его комментарий без внимания.

— Хилтс. Просто Хилтс. — Он выставил подбородок в окно. — Первый раз в Каире?

Финн кивнула:

— Если честно, я, можно сказать, вообще впервые где бы то ни было. Только что получила магистерскую степень. Впечатление такое, будто вся жизнь прошла в аудитории.

— А сюда на каникулы?

— На работу. Я технический иллюстратор археологической экспедиции.

Ей нравилось, как звучат слова «археологическая экспедиция» — тут же приходят на ум мужчины в пробковых шлемах, осматривающие погребальную камеру фараона Тутанхамона. Тайны Агаты Кристи, да и только.

Правда, при мысли о тайнах девушке стало не по себе — в прошлом году на ее долю выпало столько загадок и приключений, что с избытком хватило бы на целую жизнь. Она с содроганием вспомнила тоннель, ведущий в подземную крипту церкви Спасителя.

— Наверное, интересная работа.

— Дальнейшее покажет, — пожала плечами Финн. — Экспедиция работает в Ливии. Американцы получили разрешение на проведение там раскопок впервые более чем за полвека.

— Да, с Ливией у нас не лучшие отношения. Да и сама по себе западная пустыня — место жутковатое. Больше всего похожа на песчаное море, где вместо штормовых волн дюны. Здоровенные, как самые большие волны, что ловят на Гавайях любители серфинга, и еще более опасные, правда, по другим причинам.

Он умолк и вместо улыбки поморщился.

— Правда, дюны — далеко не худшее, потому что все остальное — это нечто вроде каменистого прибрежного пляжа, только без океана. Днем такая жарища, что мозги плавятся, по ночам пробирает холод. Именно там Данте почерпнул свое представление об аде.

— Вы там были?

Хилтс рассмеялся:

— Дорогая, где я только не был!